Участковый. Книга вторая (СИ) - Барчук Павел

— Начинай искать, — тихо сказал я Капустину. — Всё, что покажется странным. Книги, бумаги, непонятные безделушки. Ты смотри в одной комнате, а я буду шерстить другую.

Капитан кивнул, его лицо приняло то самое выражение педантичной сосредоточенности, которое я неоднократно уже видел, когда он был занят наведением порядка в документах. Капустин попал в свою стихию. Систематизировать, классифицировать, раскладывать по полочкам — любимое занятие старшего участкового. Даже если это частный дом и даже если мы здесь незаконно.

Я же полагался на другое. На то самое «инквизиторское чутьё», которое с момента моего перерождения тошнотворно скреблось под ложечкой в присутствии нечисти. Ну и на особый инквизиторский взгляд. Например, тот же Скипкир ночи. Разве это не забавно, что из всех карандашей, лежащих на столе Капустина, я взял именно его? Совпадение? Не думаю.

Я замер посреди спальни, закрыв глаза, и попытался уловить хоть какой-то отзвук, фантомный шорох, запах этой чертовой полыни или просто любое ощущение внутри своего инквизиторского организма.

И странное дело — почувствовал! Слабый, едва уловимый холодок, будто откуда-то потянуло сквозняком, но леденящим, морозным. Учитывая, что сейчас на улице май, это точно серьезный звоночек, на который надо обратить внимание.

— Капустин, — позвал я капитана. — Иди-ка сюда.

Старший участковый моментально переместился из соседней комнаты в спальню. Теперь мы оба замерли, пытаясь понять, откуда тянет потусторонним.

— Чу́ешь? — Спросил я на всякий случай. Вдруг мне все же померещилось.

— Чую. — Кивнул Капустин, а потом решительно шагнул к кроватям, сдвинутым так, чтоб получилось некое подобие «двуспалки». — Оттуда тянет.

Капустин опустился на колени и заглянул в пыльную темноту. Его рука исчезла под кроватью, и через мгновение он с усилием вытащил оттуда старый, потертый кожаный чемодан. Чемодан был невелик, но Капустин тащил его так, словно его набили кирпичам. Чемодан набили, имею в виду.

Капитан с усилием оторвал чемодан от пола и поставил его на кровать.

— Открывай, — приказал я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Капустин потянул за ржавые застёжки. Они не поддавались, будто были намертво прикипевшими. Он нахмурился, надавил сильнее, и вдруг раздался тихий, сухой щелчок. Не металлический, а скорее… костяной, что ли.

Застёжка расстегнулась. Но, как только чемодан открылся, мне вдруг показалось, что это была и не застёжка вовсе. Две части чемодана, которые она скрепляла, теперь отчего-то выглядели, как пасть крокодила или… огромной змеи. А замочки казались изогнутыми клыками. Но самое пугающее, что из-под этих клыков просочилась капля чёрной, густой жидкости, пахнущей медью и полынью.

Капустин отдернул руку, словно обжегшись.

— Твою мать… — выдохнул он.

— Пожалуй, соглашусь… — Буркнул я.

Затем подошёл ближе. Чемодан лежал на кровати, и теперь было видно его содержимое. А вернее, отсутствие о́ного. Единственной вещью, которая находилась внутри, оказалась книга. Или тетрадь для записей. Не знаю, как точнее назвать. И все. Все! Больше ничего. Но когда Капустин поднимал чемодан, когда вытаскивал его, сто процентов ему было очень тяжело это сделать.

— Магия, чтоб ее… — Задумчиво протянул я, разглядывая книгу. — Хогвартс в советском исполнении.

— Чего? — Капитан поднял на меня изумлённый взгляд.

— Забей, — отмахнулся я, — Вы еще такого не знаете. Ну что ж… Посмотрим.

Капустин попытался меня остановить, но я уже протянул руку к чемодану и схватил книжонку.

— С ума сошел! — Рявкнул старший участковый, — А если это опасно⁈

— Ну вот и разберёмся. — Ответил я, а затем принялся изучать книгу.

Переплёт ее был сделан не из кожи, а из чешуи чёрной змеи. Чешуйки были крошечными, плотно подогнанными друг к другу, и на ощупь, я уверен, это не галлюцинации, они казались тёплыми. В какой-то момент мне даже стало не по себе. Возникло ощущение, что я реально держу в руках настоящую змею, которая ухитрилась так затейливо свернуться.

Любопытно, книга не выглядела толстой но при этом мне было тяжело держать ее в руках. Корешок украшала вязь, похожая на переплетённые жилы, пульсирующие с медленным, нечеловеческим ритмом.

Книга, как и чемодан имела застежку. Это тоже была пасть. Стилизованная, но до жути реалистичная. Два длинных, змеиных клыка, между которыми виднелся кусочек чёрного бархата, служивший, видимо, внутренней подкладкой.

— Сердце Змеи… — прошептал Капустин, в его голосе прозвучал не столько страх, сколько какое-то болезненное благоговение.

Он придвинулся ближе ко мне, протянул руку и осторожно, кончиками пальцев, приподнял «пасть». Она поддалась с тихим шипением, и мы заглянули внутрь.

Страницы оказались пергаментными, жёлтыми от времени. Они были исписаны. Но не чернилами. Кровью. Тёмно-бурой, почти чёрной, которая не высохла за столетия, а будто продолжала сочиться из знаков, влажно поблёскивая в скудном свете. Символы, формулы, схемы — всё это не было статичным. Оно медленно, почти незаметно для глаза, перемещалось по странице, перетекало из одного узора в другой, словно живой, мыслящий организм.

— Едрить те в нос… — Вырвалось у меня против воли.

Я плечом отпихнул Капустина, а потом резко захлопнул книгу. Причин было несколько. Первая — капитан. Он вдруг стал выглядеть зачарованным идиотом, попавшим в лапы гипнолога-афериста. Вторая — я почувствовал головокружение. Меня словно начало затягивать в какой-то глубокий омут. Третья причина, пожалуй, самая главная, — эта книга не просто хранила знания. Она была живой. И она была наполнена злобой. Древней, холодной, бездушной злобой пресмыкающегося.

— Это… это уровень угрозы, не подлежащий классификации… — пробормотал Капустин, поднимая на меня испуганный взгляд, — В современных источниках, даже тех, которые созданы Комитетом Святой Бюрократии, лишь в общих чертах упоминаются подобные артефакты. Впрочем, этих артефактов — раз-два и обчелся. Считается, что почти все уничтожены. Конкретно этот… — Капустин повёл глазами в сторону книги, которую я по-прежнему сжимал в руках, — Согласно легенде, «Сердце Змеи» было создано чернокнижницей, заключившей в него дух древнего змеиного демона. Артефакт позволяет не просто управлять нечистью. Он позволяет переписывать саму ткань магических законов на небольшой территории. Создавать свои собственные «правила». Делать так, чтобы, например, святая вода становилась ядом, а серебро плавилось в руках оборотней, не причиняя им никакого дискомфорта. Это ключ к абсолютной власти над локальным участком реальности.

— Зашибись… — Ответил я Капустину.

И это было очень искренне, от всей души. Потому как ситуация на самом деле — зашибись. Мы нашли нечто крайне могущественное и крайне опасное. Что теперь делать с этим? Сдать как вещдок Лилу? Но я, скажу честно, не особо доверяю даже ей. В плане того, что отдать столь могущественный артефакт можно лишь тому, кто им точно не воспользуется.

Внезапно моё чутьё, до этого тихо поднывавшее, взвыло в панике. Я резко обернулся. Но… Было уже слишком поздно.

Сзади, со стороны двери, мелькнула тень и в следующую секунду что-то тяжёлое со свистом рассекало воздух. Я инстинктивно рванулся вправо, но удар пришёлся точно по затылку.

Вспышка боли. Искры в глазах. Пол под ногами поплыл, превращаясь в зыбкую, ненадёжную рябь. Я понял, что вырубаюсь от удара. Правда, почему-то не резко, а медленно. Затем послышался короткий вскрик Капустина, а следом его тело с глухим стуком рухнуло на пол.

Наконец, меня тоже отключило. Тьма нахлынула мгновенно и безжалостно, не оставив ни шанса на сопротивление.

Сознание возвращалось медленно, противно, сквозь толщу свинцовой ваты и волны тошноты. Первым ощущением был холод. Леденящий, пронизывающий до костей влажный холод земли. Вторым — резкая боль в висках и затылке. Третьим — запах. Сырой земли, гниющих листьев, воска и… полыни. Опять полынь… Значит, рядом нечисть.