Красавчик. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич
Название фильма, который покажут нам в кинотеатре, Надя выяснила без моей помощи. Призналась, что видела «Три дня до лета» уже четыре раза. Заверила, что с удовольствием посмотрит в пятый. Удивилась тому, что я этот фильм ещё не смотрел. Я не почувствовал в её голосе недоверия. Надя заверила меня, что фильм превосходный. Сказала, что в фильме снялись «замечательные» актёры. Без ноток ревности в голосе пообещала, что особенно мне понравится Алёнка, которую «здорово» сыграла Елена Лебедева. Она повторила утверждение Александрова о том, что Лебедева — будущая Любовь Орлова.
На аллее уже зажглись фонари, за деревьями в стороне моря виднелось зарево заката. Я слышал шум накатывавших на берег волн — сейчас он походил на гул. Вдыхал аромат моря и ненавязчивый запах Надиных духов. За время похода к кинотеатру Надя подрастеряла смущение. Она уже уверенно держала меня под руку. Рассказывала о кино, о своей работе, о Москве. Говорила она без занудства. Её голос звучал негромко, но чётко и приятно. Он не пробудил на моей коже стаи мурашек — я слушал рассказы своей спутницы спокойно, изредка поощрял Надю улыбкой и короткими репликами.
Мы прервали беседу, когда пристроились в конец небольшой очереди, которая выстроилась рядом с входом в кинотеатр. Я отогнал от нас облако табачного дыма — мой взгляд и взмах руки прогнал и куривших рядом с нами мужчин: они отошли от нас на пять шагов в сторону. Я кивнул — поблагодарил курильщиков за понятливость. Прочёл над входом в кинотеатр надпись: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино. В. И. Ленин» Очередь двигалась быстро. Я купил два билета и повёл свою спутницу к деревянным лавкам, которые расположились напротив украшенной белым экраном сцены.
Сообразил, почему Давтян и Александров назвали этот кинотеатр летним: в нём не было крыши — над нашими головами вместо ламп уже зажглись звёзды. Я выбрал для нас места в самом центре зрительской части кинотеатра. Мест, как таковых там не было: лавки располагались сплошными рядами. Начала сеанса на лавках уже дожидались примерно три десятка мужчин и женщин разных возрастов. То здесь, то там над головами зрителей поднимались в воздух струи табачного дыма, превращались в серый туман. В этом тумане, на фоне светивших у забора фонарей, мелькали насекомые.
Мы с Надей обменялись в кинозале лишь парой фраз, прежде чем фонари погасли. Из колонок послышался треск и шипение, а на белом экране перед нами замелькали картинки. Вечерний сеанс сегодня начался с показа сатирического художественного журнала «Фитиль». Я не без интереса просмотрел короткий не лишённый юмора ролик о вредном влиянии собутыльников. Услышал, как прижавшаяся к моему плечу Надя пару раз тихо хихикнула. Оба раза Надя прикрыла рот ладошкой, словно опасалась: своим смехом помешает другим зрителям… которые в это же время без стеснения смеялись во весь голос.
Показ фильма «Три дня до лета» начался с долгой демонстрации титров. Под звучавшую из колонок бодрую мелодию я прочёл фамилии и имена снявшихся в кинокартине артистов — едва ли не в первую очередь мне сообщили, что в роли Алёны Тереховой снялась Елена Лебедева. С появления на экране Лебедевой и начался фильм: в кабинет директора завода буквально ворвалась молодая энергичная женщина с косынкой на голове и с родинкой под губой. Сидевшие в зрительном зале мужчины поприветствовали появление Лебедевой аплодисментами и задорным свистом.
Надя поднесла губы к моему уху и чуть слышно шепнула:
— Вот это и есть Елена Лебедева. Та, с родинкой на лице. Правда, она красивая?
Надя улыбнулась и снова отвернулась к экрану.
Я услышал Алёнин голос — отреагировал на него, как и прежде: по коже пробежали приятные мурашки. Я наблюдал за тем, как героиня фильма высказывала директору завода недовольство из-за задержки в поставке неких «комплектующих». Затем следил за беседой этих двоих с начальником снабжения и с главным инженером завода. Параллельно нам показали, как переживали за Алёну собравшиеся в коридоре у директорской приёмной молодые рабочие завода. Я выслушал пламенные речи комсомольцев, прослушал невнятные отговорки заводских начальников. Любовался гневным блеском в Алёниных глазах.
Долгие беседы героев фильма на производственные и комсомольские темы оставили меня равнодушным. Хотя моих соседей по залу эти разговоры явно увлекли (в том числе и Надю): зрители в кинотеатре их внимательно слушали, кивали головами, то улыбались, то хмурились. Я улыбался всякий раз, когда на экране появлялось лицо Елены Лебедевой. В образе комсомолки-активистки Алёна выглядела убедительно. Завораживала своей харизмой. А вот её партнёры по фильму временами переигрывали: они произносили с экрана уж слишком пафосные речи, похожие на рекламные слоганы или лозунги.
Во время «знаменитой» сцены купания сидевшие в зале мужчины затаили дыхание. Они смотрели на экран, позабыли о своих спутницах и о дымившихся в руках папиросах и сигаретах. Из колонок звучал хорошо мне знакомый Алёнин смех и плеск воды — эти звуки органично вплетались в тихую, ненавязчивую музыку. Я невольно отметил, что на экране Алёнина фигура выглядела хуже, чем в реальной жизни. Но зрители кинотеатра об этом явно не знали: они смотрели на входившую в воду актрису, едва ли не с гастрономическим интересом. Их жёны и подруги недовольно и завистливо хмурились.
Главным минусом вечернего кинопоказа для меня стали те самые комары, о которых меня предупреждали Давтян и Александров. То и дело звучавший над ухом едва слышный комариный писк то и дело развеивал для меня созданное Алёниной актёрской игрой очарование вечера. К середине фильма я заподозрил, что многие мужчины в летнем кинотеатре потому и курили: отпугивали табачным дымом назойливых насекомых. К финалу фильма я отметил, что комары были единственным неприятным моментом во время вечернего киносеанса. Незатейливый сюжет фильма мне понравился, как и игра Лебедевой.
«Три дня осталось до лета, — произнесла с экрана Алёнка Терехова (романтичная и патриотичная работница завода, чей образ в фильме создала Елена Лебедева). — Мы его так долго ждём. Жаль, что оно промчится быстро». Сидевшие в зале люди тоскливо вздохнули. Словно тоже почувствовали, что лето стремительно проходит. Прозвучал финал песни. На фоне финальной картинки (солнца, поднимавшегося над горизонтом в степи) появилась надпись «Конец». Вспыхнули фонари. Люди на скамейках в зале ожили, завертели головами. На их лицах были печальные улыбки: зрители будто бы сожалели о том, что фильм закончился.
Посмотрела на меня и Надя (я заметил у неё на щеке след от комариного укуса).
— Сергей, как тебе фильм? — спросила она. — Правда, хороший? Тебе понравился?
— Неплохой фильм, — ответил я.
* * *В кинотеатре мы пробыли меньше двух часов. Поэтому к жилому корпусу я сразу не пошёл — повёл свою спутницу на прогулку по аллеям пансионата. Теперь я уже не сомневался в том, что фильм «Три дня до лета» раньше не смотрел. Усомнился, что в восьмидесятые-девяностые годы вообще подобные фильмы показывали: в перестроечные и послеперестоечные времена тема активистов-комсомольцев на заводе мало кого интересовала. Такое кино привлекло бы к себе внимание лишь актёрским составом. Вот только в известном мне будущем Елена Лебедева звездой уровня Орловой так и не стала (теперь я догадывался, почему).
Ярко светили фонари — я вспоминал, как буквально светились на экране Алёнины глаза. Надя мне рассказывала о том, как она пять раз приезжала в пансионат «Аврора» вместе с родителями. Рассказ о том, как изменился за эти годы пансионат, я почти пропустил: у меня в голове всё ещё звучала музыка из только что просмотренного фильма и голос Елены Лебедевой. Я лишь отметил, что Надя сейчас жила в Москве вместе с мамиными родителями и со своим младшим братом. Услышал, что Надя не была в пансионате «Авроре» в прошлом и в позапрошлом году. А этим летом Надина бабушка снова «достала» путёвку.
«…Это бабушка настояла, чтобы я сюда поехала…» — выделил я фразу из Надиного монолога. Надя рассказала, что провела в пансионате уже полторы недели. Подружилась со своими соседками по комнате. Упомянула о том, как впервые увидела меня в столовой. Призналась, что вместе с подругами наблюдала за мной. Надины щёки после этого признания вновь подрумянились. Я улыбнулся, обронил дежурную шутку. Посмотрел на часы. Обещанные Нареку два часа уже истекли. Я довёл свою спутницу до перекрёстка и свернул туда, где за кронами деревьев светились окна жилого корпуса.
