Придворный Медик. Том 4 - Алексей Аржанов

Это я уже понял. Ещё одна замечательная новость. Мало того что в совете сидят два предателя, которые работают на Константина Романова, так теперь ещё и я должен отчитываться перед Захарьиным. Перед завистливым лекарем, представляющим третью сторону. И сторона эта ничуть не лучше той, на которой стоят предатели Российской Империи.

— Благодарю за напоминание, Андрей Фёдорович. Уверен, мы с господином Захарьиным сработаемся, — изобразил улыбку я. Хотя эти слова мне дались чуть ли не через тошноту. — Однако я хотел задать вам один нескромный вопрос. Надеюсь, что вы поймёте мою мотивацию.

— Да, конечно, — кивнул Преображенский. — Задавайте, Павел Андреевич.

— Какого рода онкология у вас возникла? — спросил я. — Понимаю, что вопрос этот личный, но ваш ответ может пригодиться не только мне, но и другим лекарям. Вы ведь знаете, что мы сейчас улучшаем эффективность работы профилактического отделения. Таков приказ ордена лекарей. Хотелось бы знать, на профилактику каких злокачественных заболеваний стоит обратить особое внимание.

— Простите, господин Преображенский, — вмешался онколекарь Платонов. — Но я не рекомендую вам отвечать на этот вопрос. Это — ваша конфиденциальная информация. А господин Булгаков ведёт себя как хам.

— Хам, говорите? — пожал плечами я. — Не спешите с выводами, Аскольд Афанасьевич. Это я ещё второй вопрос не задал.

— Всё в порядке, господин Платонов, — остановил спор Преображенский. — Павел Андреевич прав. Я — лекарь. И должен показать пример. Господин Булгаков, у меня рак желудка. Как это ни прискорбно признавать, метастазы уже попали в печень.

Лекари начали перешёптываться. Зал загудел. Кто-то начал делать для себя пометки. Кто-то называл меня хамом, как и Платонов. Но это значения не имеет. Пусть болтают, что им вздумается.

Пока что всё идёт строго по моему плану.

— Ну что, вы довольны, Павел Андреевич? — бросил Платонов. — Может, теперь отстанете от господина Преображенского. На самом деле вы сказали большую глупость. Не могу не отметить, что ваш вопрос не имеет никакого смысла. Как это может помочь в профилактике? Один случай на статистику не влияет. Или вы наивно полагаете, что раз наш главный лекарь заболел раком желудка, значит теперь все люди на Земле начнут страдать от этого недуга?

— Вижу, вы совсем не поняли, к чему я клоню, господин Платонов. Давайте обойдёмся без прилюдных оскорблений. Вы себя же выставляете далеко не в лучшем свете перед всей императорской клиникой, — спокойно продолжил я. — Как раз в вашем непонимании кроется загвоздка. Из неё и вытекает второй вопрос, — я перевёл взгляд на главного лекаря. — Господин Преображенский, я обратил особое внимание на ваш случай, потому что вы — могущественный лекарь. Лекарь, который каким-то образом смог упустить из виду столь серьёзное заболевание в собственном теле. Если можете, объясните, как так вышло, что эта опухоль вышла из-под вашего надзора и даже успела дать метастазы?

На этот раз находящиеся в зале лекари начали перешёптываться ещё громче. Были те, кто посчитал мои слова наглостью. Но даже их интересовал ответ.

Как? Как так вышло, что Преображенский запустил своё здоровье? Даже я бы заметил, если бы у меня вдруг начала развиваться опухоль. Но Андрей Фёдорович имеет больший запас жизненной энергии, чем у меня. Больший опыт управления ей. Он не мог допустить такую ошибку.

— Достаточно, господин Булгаков, — взял слово Пётр Захарьин. — Вы оскорбляете Андрея Фёдоровича. Это недопустимо. С чего вы взяли, что у вас есть право сомневаться в его силе?

— Это право даёт мне здравый смысл, — отметил я. — Мы явно имеем дело с новой формой онкологии. И развивается она в десятки раз быстрее других схожих заболеваний. Как иначе объяснить, что господин Преображенский пострадал от этого заболевания?

— Именно поэтому он и будет наблюдаться в моём центре, — вмешался Платонов. Онколекарь с Захарьиным говорили по очереди, договаривали друг за другом. Не давали Преображенскому и лишнего слова вставить. — Уж поверьте, там мы со всем разберёмся.

— Всё так, как говорят мои коллеги, господин Булгаков. Возможно, эта опухоль подключилась к моему магическому центру и черпает силу оттуда, — произнёс Преображенский. — Вы задали хорошие вопросы. Надеюсь, ответ вас удовлетворил.

— Спасибо вам, Андрей Фёдорович. Более чем, — я присел на своё место. — Больше вопросов нет.

Эта сцена, на которой стоят Преображенский, Захарьин и Платонов, была создана, чтобы главный лекарь мог выступать сразу перед всей клиникой. Как же иронично. Теперь это не сцена, а эшафот.

А онколекарь с Захарьиным, как два палача, которые должны покончить с Андреем Фёдоровичем.

Паршивая картина. Смотреть на это тошно. Интуиция подсказывает мне, что всё это подстроено. Опухоль действительно особенная.

Вот только вызвали её, скорее всего, специально. Уж слишком много странных совпадений, чтобы поверить в их дурацкую легенду.

Захарьин становится главным лекарем, Платонов получает ещё одно пациента в свой центр. И велика вероятность, что Преображенский попадёт в тоже четвёртое отделение. Потому что он стал кому-то мешать.

И эта правда известна только мне. Вот только разрешить ситуацию так просто не выйдет. Я не могу отправить в орден лекарей анонимную жалобу на научно-исследовательский центр Платонова.

Потому что у ордена ограниченные права. Даже если они мне поверят и пойдут проверить центр, сначала им придётся получить ряд разрешений от императора и работников канцелярии.

За это время Платонов легко всё подчистит. Улик не найдут. А если ордену удастся определить, что письмо выслал я, то вопросы уже возникнут ко мне. И допрашивать меня будут жёстко, так как я отправил жалобу на объект государственной важности. А это при желании легко можно связать с желанием провести переворот.

Я бы мог рассказать Михаилу Романову, но тут даже он, вероятно, бессилен. Он отвечает только за вопросы дипломатии. Плюс ко всему у него сейчас хватает проблем с затевающимся заговором.

Придётся действовать по старинке. Решать все проблемы в одиночку.

Преображенский рассказал о смене ещё нескольких должностей, затем слово взял Захарьин, представился перед лекарями. И общее собрание подошло к концу.

Я покинул зал. Около кабинета меня нагнала Дарья Зорина, схватила меня за руку и потащила в свой кабинет.

Как только наши руки соприкоснулись, я снова почувствовал острое жжение. Но Бражников сказал, что это нормально. Что благодаря моему контакту с Зориной развитие моей магии сильно ускорится.