Козырев. Путь мага - Лев Котляров

— Родовое проклятье? — удивленно спросил я.

— Да, если я так написал, значит, так оно и есть. Я хоть к своим ста трем годам, может, и постарел, но работу свою знаю!

Сто трем годам⁈ У меня от удивления чуть глаза на лоб не вылезли. Кого нужно убить, чтобы выглядеть также в таком почтенном возрасте⁈

Пяткин ловко лавировал среди коробок и хлама, и нам приходилось серьезно попотеть, чтобы успевать за ним.

Через десять минут полосы препятствий мы оказались возле ряда сейфовых дверей. Стальные, мощные, с множеством замков. Я точно не в хранилище банка?

— Так, седьмая дверь, — Пяткин подскочил к цифре семь и начал вводить код.

— Аннушка сказала, что пятая, — напомнил я ему.

— Точно пятая? Хотя да, все верно, родовые проклятия именно там. В седьмом — боевые артефакты. Нестабильные и взрывоопасные. Могли и голову снести.

И вот он так просто хотел открыть седьмую дверь⁈ Я выйду отсюда седым!

— Итак, вот здесь мы храним все, что может натворить много бед.

Василий с гордостью потянул на себя дверь с пятеркой, и я увидел просторное помещение. Оно было поделено на три части, как грядки в парнике, только вместо грядок силовые поля, в которых и находились артефакты.

— Так, посмотрим… — Пяткин бормотал себе под нос. — Козырев. А, вот. Шкатулка класса «Г».

Он указал на одну из ячеек. В ней лежало то, что они забрали из моего дома. На вид обыкновенная шкатулка, резная, даже красивая.

— Почему родовое проклятие? — спросил я.

— Потому что наложено на род, конечно же!

— Расскажите, что вам удалось узнать?

— Так вы не собираетесь ее забирать? — удивился Пяткин.

— А должен?

— Сюда лично приходят только, чтобы забрать свои вещи. Тогда бы могли и не приходить сюда! Чего вы сразу не сказали-то⁈

Я не стал отвечать на этот вопрос, а собрал остатки терпения и стал ждать ответа.

— Так, собственно, что мы узнали. Это шкатулка сделана в позапрошлом веке под конкретную семью. Суть проклятия достаточно забористая, но в то же время очень элегантная, — он замолчал и задумался.

— Так в чем его смысл? — поторопил я его.

— Как только рядом со шкатулкой оказывается кто-то из семьи, на которое было направлено проклятие, — очнулся Василий, — начинаются навязчивые мысли о продолжении рода.

— Что⁈ — опешил я. — И что в этом плохого⁈

— Если в семье уже есть детей с десяток, то для них это-то еще проклятие! — радостно сообщил мне он. — К тому же она расходует силу каждого члена семьи, истощает их. И вроде дети, а энергии на них уже нет.

— Да, прокляли так прокляли. А для какой семьи это изготовили? Это можно установить?

— Не нужно ничего устанавливать, — отмахнулся Василий. — Там есть гравировка.

— И что там написано? — да что за манера останавливается на самом интересном месте⁈

— Дайте-ка вспомню, — он сморщил лоб, — а, семье Кухаровых с наилучшими пожеланиями.

— Кухаровы? Не Петровский? — переспросил я.

— Да, точно, могу показать, — он потянулся к шкатулке.

— Это не опасно?

— Так вы ж не сын Кухаровых? — уточнил Пяткин, я мотнул головой, — тогда неопасно.

— А почему тогда оно в хранилище?

— Чтобы не потерялось! — оскалился Пяткин, напрочь забыв о том, что сам полчаса назад ее потерял.

Он деактивировал силовое поле и откинул крышку. Я заглянул и прочел потемневшую надпись:

«Кухаревым, пусть ваш брак будет плодовитым»

— О, ошибся всего на одну букву, — ни капли не расстроился Василий. — Это все, что вы хотели знать?

— Да, спасибо!

— Сами выход найдете, я побегу дальше, — спросил он, но ответ слушать не стал, обратив внимание на мерцание на одной из ячеек. — Ах вы ж мои золотые, что случилось? Почему сбой?

Я мысленно махнул на Пяткина рукой, и мы с Вайсманом двинулись на выход. Больше нас здесь ничего не держало.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросил помощник, когда мы, наконец, выбрались из этого храма артефактов.

— Найди мне Кухаревых, хочу понять, почему их артефакт был в стене дома моего отца.

— Будет сделано! Буду искать среди тех семей, у которых больше десятка детей.

— Тебя Пяткин укусил, что ли? Ты прям светишься от радости, — беззлобно сказал я.

— Простите, ваше сиятельство, его оптимизм оказался заразен, — откашлялся, скрывая смех. — Куда дальше?

Он взял себя в руки и со всей серьезностью открыл мне дверь машины.

— Домой, — устало отозвался я.

— Я отвезу вас, а сам поеду искать Кухаревых, — сказал он, садясь за руль. — А что думаете про вашего отца?

— Даже не знаю, — я был мрачен. — Зайцеву все до одного места. Он пальцем не пошевелит, только чтобы взять печенюшку. Я вот думаю, зачем отец хранил шкатулку в доме? Она ему не принадлежала.

— Я все узнаю и расскажу. Не ломайте голову раньше времени.

— Уговорил, — я махнул рукой. — Тогда вези, я уже порядком проголодался. И еще пошли этому детективу печенье, раз уж я обещал, надо держать слово.

— Куплю лучшие!

— Нет, те же самые, что были у него на столе. Ты запомнил марку?

— Да. Все сделаю в лучшем виде.

Вайсман высадил меня у дома, а сам отправился искать настоящих владельцев шкатулки. В холле меня встретила Алиса с Ингой и сразу позвали обедать.

А после я решил посвятить время чтению какой-нибудь интересной книги, но Инга решила показать мне, как она обустроила ту самую комнату возле гаража.

Оказалось, она из-за нее и не поехала с нами в управление городских стражей. Заинтересованный по самые уши, я пошел за ней.

— Вы все же наняли рабочих? — удивленно спросил я, глядя на изменения.

Теперь здесь был полноценный магазин с витринами, стеллажами и стеклянными коробами. Все стояло так аккуратно и в то же время удобно, что ничего не мешало двигаться между ними и рассматривать вещи на продажу. Они, к слову, стояли пока на полу.

— Так как вы не установили цену, я не знаю, что куда поставить, — развела руками Инга.

— Ставь, как душе угодно. Будем переставлять по мере интереса публики. Больше внимания, выше цена, богаче место.

Дверь тоже появилась. Добротная, с тонким резным узором по краю.

— Я взяла на себя смелость и поправила двор снаружи, чтобы никто не прошел в дом и не смог заглядывать в окна.

Приподняв брови, я выглянул в окно. И мой взгляд уперся в высокие заросли какого-то кустарника.

— Это еще тут откуда⁈ — спросил я, и тут же услышал подозрительно знакомый голос.

— Инга Семеновна, я все закончил, — в дверях появился Степан собственной персоной.

Он испуганно вздрогнул,