Тьма. Том 6 - Лео Сухов

Оставалось ещё много дел. В том числе, решить, как поступить с найденными записями.

А ещё очень хотелось бы понять, кто и зачем на нас напал.

И обдумать, где строить казармы для бойцов, а то сейчас они разместились, кто где.

Да и прислугу бы надо было нанять.

Однако со всем этим лучше разбираться завтра…

Интерлюдия III

На экране показывали разгромленную Посадскую площадь. Вернее, то немногое, что от неё осталось. Правда, без звука: на сцене трактира выступала ватага музыкантов. Но бегущая строка вкупе с со страшными кадрами и так были красноречивы.

Большинство посетителей лишь мельком бросали на экран удивлённо-возмущённые взгляды. И только один, уже начавший снимать дорогое пальто, застыл на месте с затравленным видом.

Заметив его интерес, служащий трактира включил звук. К сожалению, сюжет практически закончился. Услышать удалось только последние слова диктора:

— … По предварительным данным, во время перестрелки были убиты и пострадали чины городской власти, проводившие проверку восстановительных работ. В состав проверяющих входили заместитель городского головы по вопросам культурного наследия Матвей Соломонович Перемыков, главный счетовод отдела культурных памятников города Мирон Арсеньевич Холмистов и голова Прикремлёвского угла Зофия Чтиборовна Твардовская. Мы выражаем соболезнования их родным и близким. Наше осведомители будут следить за ходом расследования. А теперь к новостям…

Сюжет закончился, и служащий вновь отключил звук. Город привык к чрезвычайным происшествиям, которые в нынешнее время шли одно за другим. И очередной вопиющий случай вызывал разве что сдержанное раздражение.

Гости трактира, пожав плечами, вернулись к своим занятиям. Кто продолжил одеваться, кто — разговаривать, кто — с аппетитом есть. И только мужчина, застывший со снятым пальто, ещё какое-то время смотрел на экран с затравленным видом.

А затем начал спешно натягивать пальто обратно.

Смотритель платяной комнаты заметил, что руки у гостя в этот момент тряслись, а лицо заметно перекосило. То ли злостью, то ли ужасом, то ли выражением мрачной решимости.

Мужчина что-то бормотал себе под нос, но смотритель платяной комнаты не расслышал, что именно. Он вообще не слишком удивился. Радом с трактиром находились головные отделы сразу трёх приказов — Полицейского, Тайного и Тёмного. И нередко после таких вот новостей гости поспешно собирались и уходили.

Но странный мужчина не работал ни в одном из силовых ведомств. Он служил головой отдела по работе с городской собственностью, и звали его Руслан Алиевич Кафаров. А увиденный на экране сюжет поверг его в состояние тихой истерики.

Всю ночь Кафаров плохо спал. Хоть его коллега Перемыков и обещал решить все вопросы с Седовым-Покровским, Кафаров был уверен, что у того ничего не получится, и в лучшем случае обнаглевшие дворяне выставят чиновника за дверь. В худшем — устроят громкую ссору, чтобы привлечь внимание общественности.

Впрочем, Кафаров не исключал и убийство. В конце концов, ему не верилось, что Перепел случайно погиб на Рождественском чествовании. Наверняка Седов-Покровский специально подвёл чиновника под растущее гнездо Тьмы. Так или иначе, Кафаров считал, что готов к любому развитию ситуации. Однако увиденное на экране повергло его в глубокий шок.

Вот так открыто, на виду у всех, убить чиновника городской власти мог, в его представлении, только пёс государев. Какой-нибудь не ведающий стыда опричник. С которыми, по имеющимся сведениям, и якшался Седов-Покровский.

Но якшанье не означает службу! По всем документам, Седов-Покровский был обычным двусердым, пусть и родовитым в далёком прошлом. Он не смог бы провернуть такое убийство без последствий. Однако же…

В голове Кафарова, истерзанной подозрениями, всё это казалось целенаправленной атакой на него и его друзей. Привыкший к собственной значимости, он и подумать не мог, что коллега мог банально попасть под раздачу чужих разборок.

И поэтому для Кафарова картина была ясной, как день.

— Вот же наглец!.. Животное!.. Мясник!.. — бормотал он, выходя из трактира, где ему как-то резко стало душно, на свежий воздух. — Извести нас решил, душегуб!.. Ну ничего!.. Я тебе так просто не дамся!..

Правда, чтобы «не даться так просто», у Кафарова было всего два варианта. Либо позвонить Толе, либо идти на поклон к одному местному бандитскому вожаку.

А на Толю чиновник был обижен за провал недавнего поручения. Они даже поругались, когда «кабан» сообщил, что визит в захолустную деревушку прошёл крайне неудачно.

Ну а идти к лихому вожаку было чревато большими долгами, которые затем придётся отдавать. И будь долги исключительно денежными, Кафаров бы не сомневался. Но лихой люд, как и проклятые аристократы, предпочитал брать услугами. А если на выполнении этих услуг поймает городской голова, мало не покажется.

Вот Кафаров и метался меж двух огней. Но всё же благоразумие возобладало, и он решил, что лучше повиниться перед Толей, чем влезать в долги. Решившись, Кафаров достал трубку и набрал давнего соратника.

— Руслан? Надеюсь, ты с извинениями! — вместо приветствия ответил хриплый голос.

— С извинениями, брат! С извинениями, дорогой! — откликнулся Кафаров. — Ты прости дурака, лишнего наговорил тебе… Неправ был!..

— Кафаров, я же тебя знаю… — в хриплом голосе зазвучали подозрительные нотки. — Ты чего звонишь, что нужно-то?

— Беда, дорогой! Совсем беда! — тяжело задышав, ответил Кафаров. — И тебе, и мне беда…

— Так объяснишь? Или подъедешь? — хмуро поинтересовался хриплый голос.

— Подъеду, брат, расскажу! — со вздохом сказал Кафаров.

Через сорок минут Толя, сидя у себя на базе, уже слушал объяснения Кафарова. А тот заливался соловьём, рассказывая и о дружных махинациях трёх чиновников, и о том, к чему это всё привело. Закончил уже привычными истерическими воплями:

— Чудовище! Просто мясник, брат! Второго чиновника прибил! Понимаешь? — вещал Кафаров, расхаживая туда-сюда по помещению внутри старого склада, который Толя снимал за мзду малую. — Он теперь точно до меня доберётся! Точно!

— Горячку не пори! — поморщился Толя, которому не слишком верилось, что дворянин нарочно убирает чиновников.

Толя хоть и имел прозвище «Твердолобый», но дураком не был. Да, порой он бывал слишком упрям и отказывался прогибаться под вождей лихого люда. Однако при этом умел делать выводы и подмечать незначительные детали.

— Какая горячка, брат⁈ Двое погибли сразу, как мы попытались на него давить! Двое! — чуть не поперхнулся возмущением Кафаров. — Перемыков тоже думал, что мальчишка не нарочно! А теперь где Перемыков?