Первый альянс - Алексей Александрович Иванов

Я до рези в глазах всмотрелся в небо. Что за подозрительное белое пятно на темном корпусе?

Да нет, быть не может… Но глаза меня точно не обманывают. То, что я сначала принял за белое пятно — это голова белого вепря. Неужели железный маркграф прибыл в Горан?

Не думал, что когда-нибудь буду радоваться его появлению. Но раз он в Горане, то почему бы не обратиться к нему? Что я теряю, кроме отсутствующей репутации? В глазах Александра Ранка я всегда был крайне мутным, непонятным типом с кучей тайн и секретов.

* * *

— Так ты утверждаешь, что карантины не сработают?

Голос Александра Ранка звучал очень тихо. С момента нашей последней встречи маркграф Железной марки вообще как-то здорово сдал: морщин прибавилось, лицо осунулось, появилась болезненная худоба, да и руки, если присмотреться, периодически подрагивали. Лишь тёмные глаза всё еще горели огнём жизни. Словно неистовый дух потомка легендарного Стана Ранка отказывался признать немощь телесной оболочки.

— Они и не сработают, — уверенно кивнул я. Может мои знания будущего и в прошлом, полагаться на них более нельзя, но насчёт изумрудной чумы я уверен. — Поинтересуйтесь у целителей, каким образом болезнь передаётся от человека к человеку. Они разведут руками и скажут, что понятия не имеют, как это происходит.

Теорий на этот счёт выдвигалось много, но к общему знаменателю так и не пришли. Физический контакт, воздух, блохи или иные насекомые, всё вместе? Запри единственного больного в селении в его собственном доме, поставь охрану, чтобы и мышь не проскользнула, сведи все контакты с ним к нулю… и всё равно зараза вырвется. Есть теория, что зараженный обладает какой-то своего рода аурой, попав в радиус действия которой можно заразиться. Чем ближе к больному и чем дольше в этой ауре находишься, тем выше шанс подцепить болезнь. Но доказательств данной теории нет.

— Но жечь жителей… — пробормотал железный маркграф. — Ты уверен, что это единственный выход?

— Я бы очень хотел найти другой, но его нет! — выдержав тяжёлый взгляд, твёрдо заверил я. — Как и нет времени на поиски.

Мне надоело раз за разом повторять одно и тоже. Но если это поможет сломать плотину неверия, то почему бы и нет?

Изумрудная чума — это не обычная болезнь. Привычные методы тут не помогут! Да и вообще, может это и не болезнь вовсе, а скорее последствия магического ритуала. Такая теория тоже существовала.

Железный маркграф и так общепризнанное страшное пугало. И новые штрихи кровавой краской не испортят полотна. Да, Александру Ранку далеко до его отца. Но мрачная слава и величие первого железного маркграфа всё еще довлеет над его потомками, делая род Ранк вторым по значимости, после императорского.

Тьерн Готмал может проигнорировать мои слова, но к словам железного маркграфа он должен прислушаться. Тем более, судя по поспешным династическим бракам между родами Готмал и Ранк, они теперь союзники. И не скрывают этого! Образовав собственную фракцию в фольхстаге, а то и полноценный альянс.

— Знать бы ещё, откуда твоя уверенность, — неуверенно проворчал Александр Ранк. — А то по империи уже слухи ползут.

— Какие слухи? — насторожился я.

— Самые разные, — сказал он и внезапно зашёлся тяжёлым грудным кашлем.

Откуда-то сбоку появился слуга. Такой же седой, как и сам маркграф, но чуть менее старый.

— Выпейте, Ваше Сиятельство, — сказал он, попытавшись влить в рот Александра Ранка содержимое небольшой плошки.

— Отстань, заноза! Лекарства от старости не существует, — попытался отмахнуться маркграф. — А эта дрянь горькая, словно лошадиное дерьмо.

— Не знаю, никогда не пробовал лошадиное дерьмо, — чопорно отозвался слуга, продолжая настойчиво протягивать плошку маркграфу.

Александр Ранк хрипло хохотнул, а затем и слуга позволил себе скупую улыбку. Видимо это какая-то дежурная, непонятная непосвященным шутка.

— Всё, я выпил, — опрокинув в себя лекарство, скривившись, проворчал маркграф. — Что смотришь, Гарн Вельк, — вновь обратил он на меня внимание. — Дух мой всё ещё крепок, разум светел. Но тело, увы, сдаёт… Что касается твоей просьбы… — Я замер, словно осуждённый, ожидающий вынесения приговора. — Считай, что ты сумел меня убедить. Слишком много совпадений — так не бывает. Островитяне и древолюбы явно причастны, а с банальным кашлем они возиться точно не станут. Завтра я поговорю с Тьерном. Но ты готов отвечать за это решение перед фольхстагом и императором?

— Готов, — подтвердил я.

Если ради спасения империи нужно прослыть чудовищем, то пусть будет так.

Где-то это даже справедливо. Ведь именно я виноват в том, что всё началось так рано.

А никто и не обещал, что островитяне и древолюбы будут смиренно ждать, пока я рушу их планы.

Ждать до завтра не пришлось. Вернее, пришлось, но я сильно сомневаюсь, что Александр Ранк ночью ринулся к Тьерну Готмалу. А тот, вняв его словам, той же ночью принялся спешно собирать совет.

Нет, так-то маркграф Тьерн Готмал собирал его каждый день, но обычно это происходило с утра.

Предвестником изменений политики стал грохот. Вернее, поначалу это был методичный, тихий и раздражающий стук. И лишь спустя какое-то время он стал настойчивым, а затем дверь затряслась от ударов, так что стёкла в окнах зазвенели. Только тогда я наконец-то сообразил, что это явно ко мне, и проснулся.

А ещё говорят, что крепко спят только те, у кого совесть чиста. Враньё!

И что за смертник там столь настойчиво стучит?

Привычно достав из кобуры револьвер, я спустился на первый этаж, едва не навернувшись в темноте на лестнице, и открыл дверь.

— Ваше Сиятельство! — настороженно покосившись на «Стража» вытянулся вестовой. — Его Сиятельство маркграф Тьерн Готмал собирает срочный совет и просит вас немедленно прибыть. Экипаж готов!

Сон слетел мгновенно, весь мой жизненный опыт подсказывает, что подобные ночные побудки к крупным неприятностям.

— Пять минут, — обронил я, захлопнув дверь.

С приличными, подходящему мне по статусу апартаментами в Горане были большие проблемы. Да и в целом со свободными местами — слишком много новых людей прибыло в небольшой город. Но я очень удачно вспомнил о пустующем доме четы Шелат. В нём и остановился. Они оплатил его на полгода вперед. Получается, что не зря.

Быстро одевшись, я вновь спустился вниз. Вестовой ждал меня в явно реквизированной у местных извозчиков коляске, на козлах вместо возницы сидел латник личной гвардии Тьерна Готмала.

Стоило сесть, как хлопнули вожжи, и коляска понеслась по ночным улицам. Судя по общему шуму, далеко не спящего, либо такого же внезапно разбуженного, как и я