Вперед в прошлое 12 - Денис Ратманов

— Неудобно как-то, но постараюсь, жалко дурочку.

В зеркальном потолке я видел, как Наташа подошла к Любке и повела ее за локоть умываться. Противиться Желткова не стала. Перестаралась, переоценила масштаб праздника. А ведь, если так разобраться, это для нее не просто посиделки, а Праздник. Ее мать не знает косметики, стрижется под ноль и похожа на мужика. Детей она не балует. Видимо, даже не разговаривает с Любкой, ничего ей не объясняет, о гигиене не рассказывает.

Нашей шизанутой хозяйке Любка показалась бы идеальной квартиранткой: дрова не расходует, воду не льет…

Так, девочки ушли, можно покидать убежище. Расставив посуду с хлебом по столам, я отметил, что все, как в ресторане: и рулетики из ветчины, и красиво оформленные салаты: сельдь под шубой, оливье, мимоза. Вон исходят ароматом отбивные, вон румянятся окорочка. Запеченные грибы. Лобио. Овощи по-корейски.

Неплохо бы раздать ребятам активированный уголь, ведь многие мяса месяцами не видят. Когда девочки вынесли графины с виноградным и абрикосовым соком и определили на столы, распахнулась дверь, и вошли Илья и Ян с огромным пакетом, Боря и Каюк, устремились ко мне, принялись поздравлять, жать руку, вручать подарки.

На предыдущем празднике внимания было так много, что я вскрыл не все, подаренное взрослыми. Только соберусь это делать, кто-то набегает и тянет за свой столик. Илья вручил мне пакет, говоря:

— С днем рождения! Уверен, тебе понравится.

— Это и от меня тоже, — добавил Ян, поправляя челку.

В пакете был мотоциклетный шлем и боксерские перчатки, новенькие, красно-черные. Я сразу же их надел и выписал «двойку» Илье, который сымитировал, что отбивает серьезные удары.

— Круто! Спасибо. Именно то, что надо.

Каюк подарил кассету «Айрон Мейден», Боря — картину. Не мой портрет, а изображенный акрилом… или тушью?.. черно-белый автомобиль из шестидесятых на фоне небоскребов и неоновых вывесок. В общем, в отличие от взрослых, подаривших кучу тетрадей, носков и шоколадок, друзья действительно знали, что мне нужно.

Вручив подарок, брат сразу побежал фотографировать стол.

Наташка вывела из туалета Любку. Она не только умыла Желткову, но и навела ей красоту, обновила макияж. Только сейчас я заметил, что Любка не страшная. Если ей волосы отрастить, будет миленькая девчонка! Илья кивнул ей и сразу отвернулся.

Следующими пришли Алиса с Гаечкой, обе в джинсе, нарядные, модные. Сперва меня Алиса поцеловала, оставив отпечаток розовой помады, потом — Гаечка в другую щеку, пометив территорию бежевым отпечатком губ.

— Это от нас! — Алиса вручила четыре книги, перевязанные лентой. — Про «Чужих»!

— Две первые по фильму, — объяснила Гаечка, — а вот по третьей и четвертой фильма еще нет, так продавец сказал.

В прошлой жизни именно у Гаечки я подрезал эти книги. Впечатленный четвертой книгой, она называлась «Контакт», я вывалив язык бегал по книжным развалам города, искал продолжение, но не нашел. Много позже узнал, что Алекс Ривендж, который эти книги написал — коллективный псевдоним русских авторов. Была в девяностые мода на иностранных писателей, наши считались не столь крутыми, они ведь наши, потому их или не издавали, или приходилось англицироваться.

— Спасибо, девчонки! — Я обнял обеих и заметил на пороге…

Моргнув пару раз, я протер глаза, но видение не истаяло. В зал вошли Баранова, Семеняк и Райко. Это что же, капитуляция, или они гадость мне готовят? Видеть гниль на своем празднике совершенно не хотелось. Да, я пригласил всех, но не рассчитывал, что вражины припрутся.

Илья и девчонки аж рты раскрыли. Я же нацепил самую беззаботную свою улыбку и двинулся навстречу, пожал протянутую руку Петюни.

— Привет. Твой визит означает, что мы больше не враги?

— Да че уж там! — улыбнулся он, вручая мне коробку. — С днем рождения! Желаю здоровья, счастья в личной жизни… Он усмехнулся, приложив руку к щеке. — Вижу, с этим все пучком.

Вспомнилось, как Вера уходила с Канальей, и захотелось ему врезать.

В коробке оказались блок «Сникерсов» и блок жвачек, «Терминаторов». Я сразу же распаковал их и предложил собравшимся. Никто не отказался, в том числе сам Петя и Баранова. Желткова, бедная, аж затряслась от счастья, улыбнулась наклейке и отправила жвачку в рот. Будет, наверное, неделю ее жевать.

— У кого кто? — спросил Каюк. — У меня Джон!

— У меня терминатор, вот, смотри! — улыбнулась Любка и показала ему наклейку, вспомнила про подарок и вручила мне что-то, завернутое в фольгу.

Это оказался брелок для ключей, медный лев.

Баранова подарила мне суперценный подарок: рамочку для фотографий. С одной стороны счастливые китайские подростки, с другой должен быть счастливый я. Семеняк подарила альбом для фотографий.

Боря вертелся вокруг с «Полароидом», на ним тянулся хвост желающих посмотреть, что получилось. Пришли Димоны, Памфилов, Кабанов, Лика Лялина, Рамиль, Мановар. Следом за ними — Белинская, Попова, Заячковская, Лихолетова

Карась вломился в кафе, громыхнув дверью, и замер, пораженный едой, аж сглотнул, но терпел вместе со всеми.

Плям явился в составе алтанбаевской группировки, они оцепенели и истекли слюной, увидев еду. Но пока никто не садился за столы. Наконец Наташка вышла к трибуне, поздравила меня и объявила начало праздника.

Из одноклассников не пришла только Фадеева — ее не было, когда я всех приглашал, и Анечка Ниженко, жертва педофила. Но это ли послужило причиной? Она никогда не ходила на школьные праздники.

На отдельно стоящем столе выросла гора подарков. Мы расселись по местам. Я думал, поднимется гул, но все набросились на еду — только посуда звенела. Меня даже поздравлять никто не вышел, пришлось Наташке с микрофоном отдуваться. Ну и хорошо, а то слова такие сладкие и так их много, что может слипнуться.

Я сел так, чтобы видеть гостей и следить за Барановой с Петюней — вдруг все-таки решат напакостить? — и заметил, что образовался столик изгоев: Карась, Любка и обескураженная таким соседством Лялина. Плям не влез к алтанбаевцам, и его переселили за этот столик четвертым.

Еще один столик изгоев — тот, куда Сели Баранова, Райко и Семеняк.Белинская и Попова не захотели к Желтковой и прибились к ним.

Как все изменилось! Когда-то я боялся ходить в школу. Особенно боялся попасться на зуб Барановой, а сейчас они все ко мне подлизываются. Зяма, который меня чуть не прибил, теперь, что говорится, «подо мной», перевоспитывается на добровольных исправительных работах. Верю, что труд сделает из него человека

Девчонки скучковались вместе: Гаечка, Алиса, Заячковская, Лихолетова, причем они