Тактик.2 - Тимофей Кулабухов

Закончив свою тираду, я присел.

Наступила короткая пауза. Гномы молча переваривали мои слова. Я ожидал чего угодно — осуждения, гнева, разочарования. Но вместо этого в их глазах я увидел… уважение. Кажется, моя прямота и нежелание приукрашивать действительность произвели на них большее впечатление, чем если бы я начал разыгрывать из себя благородного спасителя.

Броин Камнебород, однако, не собирался отступать.

Перебивая сам себя от волнения и жестикулируя так активно, что едва не опрокинул кружку с элем, он принялся рассказывать соклановцам историю своего рабства и чудесного освобождения.

Он не щадил красок, описывая жестокость наёмников Ордена — жирного, похотливого рыцаря Нэйвика, а также жестокого и властного вожака наёмников Ордерика, который командовал охраной рудника.

Гномы слушали, нахмурив свои густые брови, их лица становились всё суровее и мрачнее при упоминании страданий их сородичей.

Кулаки непроизвольно сжимались, а из бород вырывались глухие, недовольные рыки. Но когда Броин перешёл к рассказу о том, как я, тогда ещё никому не известный капрал, пришёл и ничего не прося в ответ, разбил кандалы и открыл ворота рабам, их лица посветлели. Они слушали, затаив дыхание, и в их глазах появлялся огонёк надежды и восхищения.

В дальнем конце зала, на почётном месте у самого очага, сидел старый гном.

Его длинная, до пояса, седая борода была заплетена в множество тонких косичек и украшена тускло поблёскивающими серебряными кольцами. Лицо, изборождённое глубокими морщинами, хранило печать мудрости и многолетнего опыта.

Это был Торин Остроклюв, глава клана Железного Молота.

Он внимательно слушал рассказ Броина, не проронив ни слова, лишь изредка поглаживая свою бороду костистыми пальцами. Его глаза, острые и проницательные, как у ястреба, не отрываясь, следили за мной.

Когда Броин, наконец, закончил свой эмоциональный рассказ, тяжело дыша и вытирая пот со лба, Торин Остроклюв медленно поднял руку, призывая к тишине. Гул в зале мгновенно стих.

— То, что ты совершил тогда, человек, — его голос был низким, рокочущим, как отдалённый гром, но каждое слово звучало веско и отчётливо, — это великий поступок. Ты проявил милосердие и отвагу там, где другие представители твоего Ордена, да и многие из твоего народа, сеяли лишь зло, страдания и смерть. Наш народ не забывает такого. Мы помним и добро, и зло. И платим по счетам сполна.

Он сделал паузу, обводя взглядом своих соклановцев, а затем снова посмотрел на меня.

— За спасение каравана Воррина и Брока, где ты снова показал себя храбрым и честным воином, и за твой давний подвиг на Хеорране, о котором так горячо поведал нам Броин, клан Железного Молота хочет оказать тебе высшую честь, какую только может оказать чужаку не-гному. Мы предлагаем тебе принять знак «Гве-дхай-бригитт», — он произнес это слово с особой торжественностью, и по залу пронесся удивлённый шёпот. — На вашем языке это можно приблизительно перевести как «Друг-Лучше-Гномов». Это не просто красивая татуировка, человек. Это символ. Древний символ чести, доверия и братства. Носитель этого знака будет принят как родной брат в любом гномьем клане, от Кряжей Рассвета на востоке до Карманных гор на западе. Ему будет оказана любая помощь, в которой он будет нуждаться, его слово будет иметь вес, а товары на любом гномьем рынке будут продаваться ему со скидкой, как самому почётному и дорогому другу. И если мне не изменяет память, наш клан даровал такой знак в последний раз… Двести сорок лет назад.

Я ошарашенно молчал. «Гве-дхай-бригитт»… Я что-то слышал об этом, какие-то обрывки легенд, рассказанных у костра старыми пехотинцами.

Считалось, что такой знак получают лишь единицы из чужаков не-гномов и их количество в мире можно было бы посчитать по пальцам одной руки. А дарование его нельзя было купить ни за какие деньги. Давали его только тем не-гномам, кто совершил для гномьего народа нечто из ряда вон выходящее.

И это была не просто невероятная честь. Для меня, прагматика до мозга костей, это был ещё и огромный, просто колоссальный практический плюс в этом мире. Возможность свободно передвигаться по гномьим территориям, получать помощь, торговать на выгодных условиях… Да это же открывало такие перспективы, о которых я и мечтать не мог! «Похоже, ачивка „Неожиданный союзник“ переросла в„ Супер-мега-бонус от гномьей фракции“, — с внутренним ликованием подумал я. — Карма, похоже, все-таки существует. Иногда».

Воррин и Брок, стоявшие рядом, одобрительно закивали, их лица расплылись в широких, бородатых улыбках. В глазах Броина Камнеборода стояли слёзы радости.

Я поднялся, чувствуя, как к горлу подступает ком.

— Для меня это… это слишком большая честь, глава Торин, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо и уважительно, а не дрожал от волнения. — Но я с благодарностью принимаю ваш дар. Я постараюсь быть достойным этого знака.

Торин Остроклюв удовлетворённо хмыкнул.

— Решено! — провозгласил он. — Сегодня у клана Железного Молота появится новый друг! Готовьте всё для ритуала! И пусть эль льётся рекой!

Глава 4

Гномы это сделки

Ритуал нанесения татуировки оказался на удивление простым, но суровым, как и всё у гномов.

Меня отвели в небольшую, жарко натопленную комнатку, где уже ждал мастер-татуировщик клана — древний, как сами горы, морщинистый гном с руками, сплошь покрытыми сложными, переплетающимися узорами древних рун. Его глаза, казалось, видели насквозь, а в движениях чувствовалась вековая мудрость.

Он молча указал мне на низкую, покрытую шкурой лавку. Мне дали раздеться, я сел, обнажив левое плечо.

Мастер достал из кожаного мешочка набор тонких, острых, как иглы дикобраза, костяных инструментов и несколько горшочков с густыми красящими составами — чёрным, как сажа и тёмно-красным, как запёкшаяся кровь. Он не говорил ни слова, лишь внимательно осмотрел мою руку, словно прикидывая, где лучше разместить знак. Затем, взяв самую тонкую иглу, смоченную в чёрной краске, он начал работу.

Татуировка располагалась на плече, но так, чтобы смотреть вперёд или, если бы я был по пояс голым, её хорошо видел тот, перед кем я стою.

Боль была ощутимой. На Земле я не делал татуировок, хотя и не осуждал их носителей. Было ли в тату-салоне так же больно или это необходимая часть ритуала?

Если бы я понимал в магии (а кое-что мне уже удаётся почувствовать на интуитивном уровне), то мог бы