Тактик.2 - Тимофей Кулабухов

Боль была не острой, режущей, а скорее тупой, ноющей, глубоко проникающей под кожу. С каждым уколом иглы казалось, что в мою плоть впивается раскалённый шип. Я стиснул зубы, стараясь не издать ни звука, сосредоточившись на ровном дыхании. Воину не подобает показывать слабость, тем более перед гномами, которые, судя по их одобрительным взглядам (несколько старейшин клана, включая Торина, Воррина и Броина, присутствовали при ритуале) ценили стойкость.

Мастер работал медленно, сосредоточенно, его рука не дрогнула ни разу. Постепенно на моей коже начал проступать сложный, замысловатый узор — переплетение рун, выстроенных в двойной связанный рисунок, вокруг них вязь рун помельче. Всё это древние и могущественные символы, смысл которых я не мог понять со своим куцым «языковым пакетом».

Кровь, выступавшая мелкими капельками, тут же смешивалась с краской, придавая рисунку ещё более зловещий и в то же время сакральный вид.

Это продолжалось, казалось, целую вечность. Когда мастер, наконец, отложил свои инструменты и удовлетворённо крякнул, я почувствовал, как по спине струится холодный пот. Моя кожа горела огнём, но я выдержал. Молча.

Торин Остроклюв подошёл, внимательно осмотрел свежую татуировку и одобрительно кивнул.

— Добро пожаловать в братство, Рос, Друг-Лучше-Гномов, — сказал он, и в его голосе впервые прозвучали тёплые, почти отеческие нотки. — Носи этот знак с честью. И помни, отныне двери любого гномьего дома открыты для тебя.

После ритуала татуировку обработали пахнущей козой мазью, одели чистую рубаху, усадили за стол, снова налили эля, который теперь казался ещё вкуснее и крепче.

Звучали громкие, немного хриплые, но искренние тосты в мою честь. Гномы хлопали меня по спине, делились своими историями, расспрашивали о моих похождениях.

Я чувствовал себя немного не в своей тарелке от такого бурного проявления дружелюбия и внимания, но понимал всю важность момента. Я стал для них своим. Или, по крайней мере, кем-то очень близким.

Ночью, лежа на жёсткой, но на удивление чистой и удобной лавке в гостевой комнате, я долго не мог уснуть. Плечо всё ещё болело и горело, но это была приятная боль, напоминание о произошедшем. Я обнажил плечо и с любопытством осмотрел чёрно-красный рисунок. «Гве-дхай-бригитт»… «Друг-Лучше-Гномов»… Звучало, конечно, немного пафосно, но в то же время как-то… обязывающе. И, возможно, это действительно изменит многое в моём путешествии по этому безумному миру. По крайней мере, теперь у меня есть могущественные, хоть и своеобразные, союзники.

Я засыпал с мыслью, что завтра утром, как следует поблагодарив гостеприимных хозяев, я наконец-то продолжу свой путь на юг, в поисках своего домена, который где-то меня ждёт.

Я сам мало собирал информации про домены и всяких рыцарей, хотя бы потому, что ранее не планировал им стать. В основном информацией владел Эрик, а я, как ни странно, лучше её анализировал.

Правильно ли я поступил, расставшись со своими боевыми товарищами?

С одной стороны, мы разные люди. Да, помогли друг другу выжить, а с другой, мы дополняли друг друга, прикрывали, поддерживали, могли друг на друга положиться.

Однако, когда ты вышел из яселек или, например, школы, будешь ли ты дружить со школьными друзьями? Не окажутся ли различия, которые были в вас всегда, но начали развиваться, такими существенными? Вдруг твоя жажда путешествий будет плохо сочетаться с его привычкой угонять автомобили и пропивать заработанное незаконным путём?

К примеру? И ситуация поставила перед нами не общую цель, а три похожие, но всё же разные цели. Домен.

Магией бога-покровителя рыцарей, Полмос (что не мешало слушать и других богов, либо же вообще не слушать никого) каким-то образом транслировал мне возможность добраться до моего домена, как и его название Пинаэрри. То есть в широком смысле я, прости Господи, рыцарь Пинаэрри. Почти блин как Пиноккио. Моя собственная фамилия меня устраивала, жаль не было яндекс карты чтобы посмотреть, где там моя дача расположена?

Для того, чтобы попасть туда, я должен был следовать на юг, в порты Лаккурийской республики, садиться на корабль, плывущий на запад и следовать по Зелёному океану до города Нэйрбано, а оттуда уже посуху. Либо же идти сразу через горы и леса на запад, но так будет дольше.

По пути я подкупил старого трактирщика и тот рассказал байку, что для полного вступления в статус рыцаря мне следует «воцарить», хотя и в меньшем масштабе. Бывают домены, где нет ни одного крестьянина, но если они есть, то им следует знать, что у них поменялся сеньор. Если там есть замок, а так бывает не всегда, мне следует хотя бы раз развести в нём очаг.

Это делает меня рыцарем в глазах богов (что бы, блин, это ни значило).

Я собирался добраться к своему домену, но, хотя я не мог тогда такого знать, прямо в этот же момент появлялись факторы, которые как ветер сбивают с пути стрелу, собираются здорово повлиять на мои планы.

* * *

Я проснулся от непривычной тишины.

Не той звенящей пустоты, что бывает в чистом поле перед рассветом, а от отсутствия привычного для этого места гула и ритмичного стука молотов из десятков кузниц, который, казалось, был саундтреком этого гномьего города. Видимо, даже самые трудолюбивые из коротышек позволяли себе немного поспать перед новым рабочим днём. Воздух в гостевой комнатке был прохладным и отдавал запахом остывшего камня и чего-то неуловимо металлического.

Левое предплечье под чистой тканью всё ещё саднило, напоминая о вчерашнем ритуале. Я осторожно размотал ткань. Татуировка «Гве-дхай-бригитт» выглядела внушительно даже в тусклом свете, пробивающемся сквозь узкое, похожее на бойницу, окошко.

— Интересно, какие пассивные бонусы она дает, кроме скидок на рынке и всеобщего уважения? Может, «сопротивление к пиву» повысилось? — хрипло пробормотал я себе под нос.

Вчера вечером, после ритуала, пока эль лился рекой и гномы наперебой рассказывали байки, один из стариков-гномов, а они сохраняли крепость и работали до самой старости, дед с глазами, которые казалось, могли видеть саму вечность, подозвал меня. Без лишних слов он взял наплечники с моего составного доспеха, которые я снял до ритуала и с невероятной точностью выгравировал такой же символ «Гве-дхай-бригитт» на левом доспехе, в том же месте.

Металл поддался ему и теперь тот же знак был и на моем доспехе, своего рода публичная декларация.

— Чужаки не поймут, свои промолчат, — весомо сказал дед и отдал мне результат труда. — Главное, что теперь каждый встречный