Восход Сириуса, часть 2 - Битва за хрустальный гроб - Людмила Владимировна Белаш
От досады Влад издал приглушенное рычание, но осёкся – за дверью раздался шорох.
– Кто там? – голос осторожный, недоверчивый.
– Илонка, это я, Влад!
– Ой. А почему ночью?
Она всё не открывала!
– Так склалось. Пусти меня.
– А зачем?
«Обиделась. Но ведь ничего же не было! Эх, ну и влип… Этому Райту, – чтоб ему запустело, чтоб он крапивой зарос, чтоб его ляснуло перуном посреди дороги!»
– Я тебе внутри скажу.
– Хм!
Однако открыла. Душа Влада было воспряла из тьмы отчаяния, но его королевна Илона – сама красота, в небрежно запоясанном халатике, – тотчас отвернулась и пошла в тёмные комнаты. Он потянулся за ней.
– Илонка, я только из боя! Троих пришиб, в меня четыре попадания. Час, как в Горе приземлился. Сразу к тебе…
«Четыре попадания. – По коже Илоны прошёл холодок; она прикусила губу и встала так, чтобы он даже в зеркале её лица не видел. – Господи, за что это мучение? Я тут взбешусь. То его нет и нет, а то является!.. Хоть бы звонил!»
– О, из боя… Да, я смотрела. Вечерняя смена в он-лайне показывала.
– Мы потеряли одиннадцать…
Илона отошла к окну, Влад шагнул следом и – бац! – ногой опрокинул какую-то миску, залив пол и форменную туфлю.
– Тьфу, извини!.. что-то лишнее стояло!
– Мужчина первым делом наступает в кошкино корыто. – К Илоне, до сего момента скованной и неприступной, вернулись тонкая улыбка и блеск глаз.
– У тебя кошка есть? а где она? – Влад сразу зарыскал глазами по комнате. Найти кошку в темноте, зашкирить и воскликнуть: «О, какая жирная!» – это мужской охотничий инстинкт, сильнее всех любвей. Покажите мужчине мышь, и вы увидите, как выглядела ловля мамонтов.
– Это кот. Он под диваном спрятался. Ты слишком шумишь и топочешь… осторожнее!
– А-а-а, бисова скотина! чёрт смолёный с дохлого болота! Да что это, кругом засада!
– Просто плошка-гадильня. Котик туда гадит. Смотри под ноги, зоркий Сокол. Мне из-за тебя всё убирать придётся. И вообще, – сердитая Илона подбоченилась, – я зачем тебя впустила? Ты хотел сказать мне что-то важное. Где оно? Не слышу! Твоё время истекает, говори скорей. Прибыл, с тучи спрыгнул!.. Может, скажешь, что голодный? Моя хата не корчма! и не тусовка с девками.
– Илонка… – Мало того, что осквернил военную туфлю кошачьими делами, так ещё напрасно уличили в прелюбодеянии. От злости и стыда у Влада аж спина покраснела.
– Подпоручик Войска Польского панна Кучинская – и только так.
– Илонка, я тебе всё объясню. Меня туда заманили.
– И что такого ты не видел, раз туда подался? Каких вошек ты там нахватал?
– Я не знал, что будет оргия!
– О, матерь Божия! Весь Иньян и От-Иньян в придачу знают, что рыжий Райт устраивает свинг-вечеринки – один Сокол не в курсе!
– Я не участвовал, клянусь. Спроси у франкона – это лейт Вирхова, с «летающей крепости»!
– Он первый выложил в Живую Сеть, – где вы познакомились, и что там было.
– Давай, я позвоню ему сейчас. Он подтвердит: мы заперлись в комнате…
– И что было дальше? Горю от любопытства. Тебя и с Локсом видели, вы мило ворковали…
– Мило?! Я! с Локсом! да чтоб его земля не носила! Илонка… Век бы не выходить с Востока! Шаг ступил, и сорок злыдней нацепил. Ах-х-холера из-под хмары, что за нечисть, или на колени встать?
– Для начала можно, – дозволила панна, вовсе не безжалостная, как могло казаться.
Влад, сроду не упускавший момента (что в бою, что где), рухнул метко и обнял Илону за ноги.
– Каешься? – снисходительно спросила она, ероша его волосы.
– Носа туда не покажу. Вовеки и до смерти.
Илона не могла слушать о смерти. Слишком близко та ходила. Четыре попадания… Нет, нет. Нельзя про гибель говорить. А то уютный мир Небесного посёлка треснет и рассыплется. Идиллическое озеро, изящный лес, лапчатые зверьки Иньяна с переливчатыми шкурками, домики-игрушки – всё покроется прахом, едва прозвучит единственная фраза: «Пилот Владислав Ракитин…»
«…смертью храбрых».
Ни за что!
Она прижала его голову к своему животу.
«Мой».
Её слегка понесло, будто облако. Оказалось, это наяву, и она у него на руках.
Он шёл с прекрасной ношей, вслепую сшибая кошачьи плошки.
«Моя, моя. Чудо моё!»
Плохо первый раз в чужом доме, ничего не знаешь, свет не включён. Вдобавок опасно – глупый кот метнётся, хвост ему придавишь, и конец. Дикое «Мяу!» вышибет всё очарование долгожданной встречи.
Илона вдыхала его запах, едва сочащийся из-под лётного костюма – тёплый, мужественный, настоящий.
Вдруг ей захотелось плакать. Сейчас Владик здесь, а завтра? Голос в наушниках скажет: «…смертью храбрых».
Сколько их съел Иньян?.. И ничего не останется, только боль в груди, горькие слёзы. Меткий выстрел с «линзы», задержка закрытия поля… Не будет шагов, резкого голоса, рук, губ. Пустота солнечной ночи придёт, чтобы наполнить дом. Ничто не заменит его, не напомнит…
«Я не могу больше так, чтобы все от меня уходили! Я не права?..»
– Сейчас, – шепнула она, выскальзывая гладкой рыбкой из объятий. Бесшумно, босиком, подбежала к шкафчику, открыла, взяла пластмассовый флакон… с сомнением потискала его в ладони.
Так и не отвинтив крышку, поставила на место.
«Как Бог решит».
* * *
– Зачем ты завела кота? – спросил Влад позже, в середине яркой ночи.
– Не завела, а привезла с Земли. Это особый кот. – Илона выглядела строго. – Он в память о брате. Мы его котёнком взяли и растили вместе.
– А-а, вот как. И что брат?
«Бестактный медвед!» – Воспоминания ударили Илону, как холодный ветер, обдали секущим ледяным дождём. Она села, обхватив подогнутые ноги.
– Ольгерд погиб. Очень молодой. Восемь лет назад…
«О родителях ему знать не надо. Не всё сразу».
– Жаль. Плохо, когда молодые умирают… Прости, я зря спросил.
– Вот. – Включив ночник, она покопалась в выдвижном ящике тумбочки и достала фото. Влад пристально (иначе не умел) вгляделся в юное лицо парня. Длинные светлые волосы, серые глаза, на
