На просторах неизвестной планеты. Книга первая - Владимир Геннадьевич Поселягин

поколением, тем они сильнее. Так что девятка, это улучшая из лучших. Поэтому медлить я не стал, посетил салон красоты, меня налысо обрили. Вернувшись, лекарским амулетом довёл тело до идеала, так как кибердок сети берёт за эталон момент, когда сеть запускается и держит её в этом состоянии. Зубы излечил и выровнял. Там открыл чемодан, нажал на кнопку запуска, и положив затылок на специальный держатель, лёжа на диване, почуял пару уколов, и я поплыл. Когда очнулся, тело затекло, то встал, проверяя что вышло. На затылке медицинский клей, я дополнительно закрыл пластырем, и всё. Установщик прибрал, он два кило весит, но спрятал в сейфе, арендовал в банке. Вот считыватель и кофры с базами при мне, в хранилище. Пять суток устанавливалась сеть, два дня назад заработала, появилось меню. И началась загрузка языковой и письменной базы. Заказал сеть с этой базой. Тогда и узнал, что за сеть, до этого наугад ставил. Научился работать с меню, сворачивать, настроил всё. Не рекомендовано сразу учить, заливая базы, но через два дня можно. Кстати, пора бы. Достав считыватель, я надел браслет на руку. Сетка тут же запросила, подключить новое оборудование к ней или нет? Дав добро, стал из одного кофра доставать кристаллы с базами знаний, и в приёмник считывателя. Начал с сержанта-пехотинца. Хм, память сети занята на шестьдесят два процента. После этого программиста и хакера. Ну и старшего офицера. Так как каждая база заливались не мигом, загрузка шла от двух до пяти минут, смотря по объёму, как раз закончил, когда въехал в Мантурово. Кристаллы все посерели, они одноразовые, потому остановился у мусорного ящика и выкинул, а кофры и считыватель, сняв, прибрал обратно в хранилище, и там до матушки. Одна база в пассивном режиме уже училась. Называлась «Сержант-терробороны». Подниму до второго ранга, базы комплекта не высокого уровня, не выше четвёртого, изучу и без капсулы, вот с программистом и офицером не так и просто, но и их изучу.

Что дальше? Почистил «карман», замести успело, и не раз, машину поставил, банька уже топилась. Воды натаскал. Матушка в курсе что я еду, на столе обед был. Сама вечером будет, у них сокращённый день. Да я скатался за ней. Эти всё наблюдали. И только двадцать третьего февраля, на следующий день, когда я рубил поленья, подошли трое, предъявив удостоверения, и сообщили:

— Гражданин Шевцов, вы задержаны по подозрению в убийстве двоих и более людей. Не оказывайте сопротивления.

Да я и не оказывал, положил колун на полено, руки подал. Щёлкнули наручники. Потому и Сане не звонил, через Настю предупредил, что рядом со мной какие-то подозрительные телодвижения. Добровольно сдал паспорт, матушка горевала, я же говорил, что это ошибка, недоразумение, мне дали возможность позвонить адвокату, тот у старшего опера выяснял причину ареста. Ну и остальное. А ордер на арест только сегодня подписали, старшему в электронной версии прислали, вот и пошли меня брать. Дальше в КПЗ Мантурово, оформляли, и оттуда с утра следующего дня автозаком в Москву. Следствие там шло. Я матушку попросил за машиной присмотреть. Её обыскали, с понятыми, но забирать не стали. Вот так до СИЗО. Как раз спецоперация началась, когда вечером двадцать четвёртого меня в камеру завели. Так что изучив полную камеру, но не как в фильмах где даже под нарами лежали, места свободного не было, и сказал:

— Мир вам в хату. Кто старший?

Всего в камере два десятка парней, от восемнадцати, до шестидесяти. Пяток с наколками сидели за столом, что-то перетирали, а тут под скрип двери меня запустили. Один из разукрашенных, поднял голову, с интересом меня разглядывая, и спросил:

— Ты кто?

— Невинно задержанный, — ответил я и на ходу убирая руку за спину, благо конвоир уже пошёл прочь, не следил в глазок, достал стопку предметов.

Две пачки сигарет, «Беломор» и «Камел», плюс покерный табор карт, спички и зажигалку, вот и положил перед мужиком лет пятидесяти, похоже старшего в камере.

— В общак.

— Законы знаешь, — протянул тот, изучая подношение. — Молодец. Уступите парню место.

Другие подвинулись, и я сел на лавку. Старший же спросил:

— За что тебя?

— Не знаю. Вроде кого-то убили, а взяли меня. Не объясняют же. Вчера утром задержали, в костромской области, а с утра сюда доставили.

— А почему сюда? Хотя да, если дело тут завели, значит сюда. Москвичи пропали?

— Вообще без понятия. Допросов пока не было.

— Понятно. Откуда законы наши знаешь?

— Сам я с вашим братом никак не связан, обычный гражданин, видимо навет на меня был, но знакомые, и даже друзья среди вашего брата, были. Рецидивистов пару знаю, не раз на зоне отдыхали, даже двое воров в законе.

— Кто такие? — с явным интересом спросил старший, вскрывая пачку «Беломора». Остальное со стола уже исчезло.

— Один красноярский. Паша-Бур. Второй Чакон.

— Да ладно, ты Чакона знаешь? Так он мой корешь. Где его видел? — резанув острым как бритва взглядом, спросил старший.

— Кореш? А как он выглядит?

— Пятьдесят лет, худой, рост метр шестьдесят, скуластый, седой, купола на груди. Вот тут на плече след от ножа. Старый он.

— Да, Чакона вы знаете. В прошлом году повстречались. Он с зоны бежал. Нашёл его на заимке, с двухсторонним воспалением лёгких. Две недели его выхаживал, отвары из лесных травок делал.

Это действительно было так, но в прошлом моём теле. В две тысячи двадцать первом мы его нашли на заброшенной заимке. С отцом были. Чакона к смерти приговорили, Круг какой-то, и ему пришлось бежать. Говорил, что чужую вину на него повесили, и я ему верил. Мы тогда его выходили, оставили на заимке с запасом еды. А тут его спасать не кому. Думаю, там на заимке тело и находится, если кто не нашёл и не похоронил. Так что я особо ничем не рисковал, говоря это.

— Выходил?

— Да, слабость сильная, но он даже провожал меня. Там до станции и домой на перекладных. Вообще у меня амнезия, траванулся в этот Новый Год палёным спиртным, но что-то вспоминаю, фрагментами, этот момент почему-то вспомнился.

— Это где было?

— Недалеко от Воркуты, километров двести на юг. Вот пока выхаживал, тот со скуки и просвещал меня в ваши дела. Говорил, его Круг приговорил за чужую вину, пришлось бежать.

— Да, вина чужая, — потерев щетину, подтвердил старшой. —