Шепот Ангела. Возвращение души - Анна Николаевна Александрова
Стараясь не производить лишнего шума, Игорь снял навесной замок и толкнул дверцу люка вверх. Она поддалась так же легко, как и замок. Казалось, что кто-то тянет ее сверху, помогая ему сбежать. Он даже догадывался, кто это мог быть…
Чердак оказался территорией кромешной темноты. Игорь поспешно закрыл за собою люк, лишая себя единственного источника света, и пополз на ощупь вперед. Медленно добрался он до стены, точнее, до свода крыши. Руками нащупал шершавые волны шифера, лежавшего под уклоном, и деревянные балки опор, пошел вдоль них. Передвигаться таким манером было проще, и Игорь зашагал быстрее. Позади заскрипели несмазанные петли, Игорь бросился на грязный пол и замер. Слабый свет проник на чердак сквозь проем люка, спустя секунду появилась бритая голова одного из приспешников московского авторитета. Он крутил ею по сторонам, щурился, прислушивался. Глаза Игоря привыкли к тьме, и он хорошо видел бандюгу, который был хоть как-то освещен. А вот бугай пялился безрезультатно, темнота и неровный ландшафт чердака скрывали беглеца. Игорь затаил дыхание, слился с опорной балкой. Бритоголовый пробасил напарнику:
– Не видно ни черта, фонарь надо! Иди, принеси, в машине есть. Я пока тут побуду.
Игорь похолодел. Что дальше? Все кончено?! Но его ангел-хранитель сдаваться не собирался. Игорь услышал, как на лестничной площадке отворилась дверь, и пожилой женский голос забрюзжал сердито:
– Да что ж такое-то?! Чего вам на чердаке надо? Вы кто такие вообще! Ну-ка, вылазь оттудава!
К старушечьему присоединился еще один голос, мужской, и тоже ругался. Отворилась вторая дверь, и еще одни соседи вышли на шум. Теперь уже не один и не два законопослушных гражданина отчитывали нарушителей своего спокойствия. Бритоголовый бугай поерзал в проеме люка и ретировался. Не теряя времени даром, Игорь вскочил на ноги и быстро-быстро пошел вдоль деревянных опор.
Пройдя около сотни маленьких шажочков, он увидел справа от себя еле заметное свечение. Пригляделся, подполз поближе и понял: это тоже люк, только вел он в соседний подъезд этого же дома. Крышка была прижата не слишком плотно, и сквозь щель сочился тусклый свет. Игорь подцепил краешек люка руками и потянул на себя. И снова чудо: люк открылся. Игорь прислушался – тихо. Спустился по вертикальной лестнице на площадку, заглянул через перила вниз: никого. Сняв обувь, чтобы не производить шума, он осторожно, как кот, спустился на первый этаж. За все время пути ему на встречу не попалось ни души. Игорь очень надеялся, что бандиты не в курсе вопросов домостроения и не знают, что чердак не имеет перегородок и стен. Он спустился на первый этаж, снова надел кроссовки. Уже хотел было приоткрыть подъездную дверь, чтобы оценить ситуацию снаружи, но вовремя заметил объявление на входной двери:
«УВАЖАЕМЫЕ ЖИЛЬЦЫ,
ВЫКЛЮЧАЙТЕ В ПОДЪЕЗДЕ СВЕТ
В СВЕТЛОЕ ВРЕМЯ СУТОК!
ЭКОНОМЬТЕ ЭЛЕКТРОЭНЕРГИЮ!»
«Вот бестолочь!» – обругал Игорь сам себя, вспомнив, как хорошо ему было видно бритоголового, когда тот влез в открытый люк из освещенного подъезда. Игорь нашел на стене выключатель, щелкнул по нему и под прикрытием кромешной темноты приотворил железную дверь. У соседнего подъезда под единственным на весь двор фонарем стоял Мишин «лексус». Рядом дымил выхлопной трубой черный «лендровер». Второй бандитской машины уже не было видно. Должно быть, Али-Баба, «расстроенный» произошедшим, решил удалиться. В «лендровере», несмотря на тонированные стекла, просматривался силуэт одного из громил. Выяснять, где находится второй, Игорь не стал. Он мышкой шмыгнул за разросшиеся у подъезда кусты акации и быстро-быстро ушел вдоль дома в ночь.
Глава 30. Из князя в грязи
Храня ключ к миллиардным богатствам, Игорь бомжевал в подворотнях Москвы. Такие парадоксы жизни, каверзы Игры. Бланк с кодами он все же добыл, но уничтожить не смог, рука не поднялась. Много раз он пытался сжечь кровавую бумагу. Поджигал спичку и тут же задувал ее. И не потому, что миллиардов жалко было: доступа к ним ему все равно не получить. Просто страшно стало. Инстинкт выживания пересилил благородный порыв. Бланк все еще оставался предметом торга. С его помощью можно выкупить жизнь, если прижмут. А если быть понаглее, смелее, то можно купить жизнь безбедную. Все-таки, Игорь успел привыкнуть к хорошему. Но пока Игра не задавалась.
Москвы он не знал, поэтому после побега от Али-Бабы и его разбойников, долго петлял по улочкам, шарахаясь как от милицейских патрулей, так и от мужчин в кожаных куртках. С той ночи, очевидно, в розыск его объявили не только представители закона, но и его нарушители.
Дела были плачевны. Начнем хотя бы с того, что одет Игорь был только лишь в джинсы и свитер, а на дворе во всю дождил сентябрь. Днем, в целом, было терпимо, но вот ночами приходилось прятаться от холода по подвалам и подъездам. Не все тому были рады, даже собратья по несчастью. В первую же ночь Игоря едва не побили бомжи, когда он занял их место на заброшенной стройке. Драться против своры не имело смысла, пришлось бежать постыдно, как приблудному псу с чужой территории.
А на вторую ночь, наоборот, приветил Игоря дед Сима, старик-охранник при Ваганьковском кладбище. Хороший старик, добрый. Не только погреться в сторожку свою пустил, но и куртку старую отдал, и кепку. Вещи эти были, конечно, вида безобразного, но вечером убогость душегрейки не так бросалась в глаза, а днем Игорь убирал обновки в пакет и носил с собой, чтобы не потерять.
У сторожа Игорь не стал задерживаться, боялся подолгу оставаться на одном месте, словно загнанный зверь, чуял преследователей. Или казалось ему… чудилось от страха. Но знакам Игорь теперь доверял и следовал за ними без сомнений, сменяя ночлежки и локации, как только появлялся намек на опасность.
Денег у Игоря не было, телефона тоже. Когда сбегал от бандитов, оставил мобильный в злополучной квартире. Имелись, правда, золотые часы Rolex, но кому он мог их продать? Бомжам? В официальные ломбарды дорога была заказана так же, как и к скупщикам краденого.
Спустя три дня выяснилось, что самая большая проблема – это даже не холод, а голод. Голод отуплял, злил, превращал человека в животное. Высокие этические нормы? Мысли о Боге? О карме? Ммммм… нет. Это прерогатива сытых. А когда ты голоден, ты можешь думать только о
