Полдень, XXI век, 2008 № 11 - Яна Юрьевна Дубинянская
Всё, крандец. Высокое Искусство' классическое ли, модернистское ли, практически не существует, так как оно не нужно заказчику—массам. Значит, его не берется продвигать менеджер. Значит, его не станет создавать художник. И откуда он, кстати, возьмется, этот художник, он ведь уже тоже из нового, глухого к высокому, поколения?..
Заключение
(отнюдь не оптимистическое)
«Наша молодежь любит роскошь, она дурно
воспитана, она насмехается над начальством
и нисколько не уважает стариков.
Наши нынешние дети стали тиранами;
они не встают, когда в комнату входит по
жилой человек, перечат своим родителям.
Попросту говоря, они очень плохие».
Сократ (470-399 гг. до н. э.)
«Я утратил всякие надежды относительно
будущего нашей страны, если сегодняшняя
молодежь завтра возьмет в свои руки
бразды правления, ибо эта молодежь невыносима,
невыдержанна, просто ужасна».
Гесиод (ок. 720 г. до н. э.)
«Наш мир достиг критической стадии.
Дети больше не слушаются своих родите
лей. Видимо, конец мира уже не очень далек».
Изречение принадлежит одному египетскому жрецу,
жившему за 2000 лет до н. э.
«Эта молодежь растленна до глубины души.
Молодые люди злокозненны и нерадивы.
Никогда они не будут походить на молодежь былых времен.
Младое поколение сегодняшнего дня
не сумеет сохранить нашу культуру».
Запись обнаружена на глиняном горшке,
найденном среди развалин Вавилона.
Возраст этого горшка — свыше 3000 лет.
На самом-то деле, это очевидно. Все имеет начало и все имеет конец. И эпохи—тоже. Что ж тут странного, что эпоха пронизанного тонким психологизмом и наполненного гуманистическим пафосом Высокого Искусства когда-то началась, а теперь заканчивается? Нам, конечно, больно это сознавать, ведь мы выросли в момент ее особенно яркого «предсмертного взлета»: когда Высокое Искусство еще было всем нужным и уже стало всем доступным...
Вынесенные в эпиграф заключения цитаты, казалось бы, должны убеждать нас в том, что подобные сетования стары, как мир, а он, как видите, стоял, стоит и стоять будет... Но, во-первых, кто сказал, что мир действительно не меняется к худшему уже давно? Возможно, то, что сегодня нам кажется нормой, когда-то было низостью? Или другое: человек действительно мог жить в момент падения какой-то эпохи. Нам ли, заставшим крушение коммунизма, развал страны, инфляцию, дефолт и прочее, не знать, как это бывает? Разве нам, а особенно нашим старикам, не казалось тогда, что мир катится в тартарары? Это было неправдой? С какой стороны посмотреть...
Да, нам противно, что сегодня все духовно мельчает. ..Нов природе не бывает трагедий. Люди будут жить дальше. Не такие, как нам хотелось бы, хуже, как нам кажется, но это лишь наша с вами оценка. Еще неизвестно, каковы мы с точки зрения наших предков. Скажи, например, лет двести назад дворянину, что его потомки будут считать глупостью защиту чести на дуэли, он бы ответил, что такой мир будущего отвратителен и недостоин существования... А нам и впрямь кажется дикостью, что нравственные разногласия когда-то решались дракой: кто лучше стреляет тот и прав, тот и хороший...
Вот и потомки наши просто не будут понимать, чего мы так носились с этим искусством... Кстати, любой вид искусства не вечен: нам, например, уже не понять высокого искусства изготовления боевых клинков.
ВЛАДИМИР ЦАПЛИН
Зачем человек?
Вопрос: «зачем человек» — разновидность вопроса: «в чем смысл жизни». Но он гораздо более риторический, менее буквальный, не наполнен никаким мистическим содержанием, а лишь отражает крайнее удивление тем, что природе невольно удалось породить невиданное противоречие между бесконечностью сознания с его же конечностью, неизбежной ввиду временности жизни! И индивидуальной, и как явления природы. Радостным осознание этого противоречия никак не назовешь, а то, что человек вынужден жить с ним почти всю жизнь, становится трагедией, иногда выливающейся и в крайние формы. Поэтому закономерен риторический вопрос-размышление о том, зачем природа создала существо, наделенное сознанием и поэтому априорно обреченное на трагедию осознания временности собственного существования, сколь гармоничной бы ни удалось организовать жизнь цивилизации? Трагедию, которая начинается в момент бессознательного появления в какой-то точке бесконечной стрелы времени, развивающуюся в процессе осознания существования этой стрелы, с одновременной способностью приспособиться к тому ничтожному по длине участку стрелы, в течение которого мы существуем, невольно накопить огромный опыт, осознать бесконечное величие и разнообразие природы, получить невероятные знания, и в этот момент исчезнуть навсегда! И принципиально не важно — произойдет это через тридцать, сорок, сто или пятьсот лет после появления, потому что произойдет неизбежно, и как бы ни велика была продолжительность жизни, она все равно будет исчезающе малой по сравнению с бесконечностью времени. А если даже когда-нибудь с этим и справятся, то все равно однажды все исчезнет в бушующем и раскаленном вихре взорвавшейся сверхновой или апокалипсисе сталкивающихся галактик.
Человек представляет собой лишь одну из форм организации материи, среди миллиардов других форм, созданных природой вследствие слепого и случайного чередования причинно-следственных связей, комбинируемых в бесконечном числе сочетаний. Однажды эта случайная комбинация привела к непредставимо сложному устройству — человеку, да еще расположив «кирпичики» так, что «устройство» получило способность осознавать свое собственное существование. То есть человек никогда не появлялся «для счастья, как птица для полета». Но и не для того, чтобы вечно страдать и метаться в бессилии. Не появлялся для дружбы, любви и преданности. Но и не для эгоизма, предательства, обмана, несчастья и прижизненных мучений. Человек никогда не появлялся для познания природы, влияния на нее или для того, чтобы «сказку сделать былью». Не для того, чтобы одержимо произнести: «мы не можем ждать милостей от природы — взять их у нее наша задача». Но и не для того, чтобы смиряться с капризами и несовершенствами природы или угрозами, порожденными той же природой или собственной жизнью. Не для того, чтобы покорять и подчинять окружающих и «владеть миром», но и не для того, чтобы стать бесконечно гуманным и дружелюбным. Не для того, чтобы, однажды сформулировав понятие «доход», потом всю жизнь стремиться к
