Инкубы - Эдвард Ли

- Я... - пробормотала она.

- Вы будете неподвластны времени, мисс Полк, - тонкая улыбка тронула ее, как ласка. - Вы станете бессмертной.

* * *

Часы с маркой пивоварни "Митчеллс" пробили полночь.

- Я, пожалуй, пойду, - сказала Фэй Роуленд. - Я живу в Тайлерсвилле, это в пятидесяти милях отсюда, и утром мне нужно ехать в офис.

Джек, каким-то образом, остался трезвым. То, что его обругали на глазах у девушки, не произвело бы особого впечатления на профессионала. Он восхищался ее настойчивостью; она потратила целый час на дорогу только для того, чтобы пройти инструктаж пораньше и сэкономить время.

- Вы можете остановиться у меня, если хотите, - предложил он, но тут же пожалел об этом.

"Она, наверное, думает, что я заигрываю с ней".

- У меня есть несколько свободных комнат, и я живу немного ближе, чем Тайлерсвилль.

- Насколько близко?

- Около четверти мили.

- Хорошо, - сказала она. - Я имею в виду, если вас это не затруднит. Я бы пораньше отправилась в путь, если бы осталась на ночь здесь.

- Нет проблем, - Джек жестом попросил счет.

- Часы спешат на два часа? - недоверчиво переспросил Крейг.

- В последнее время я к полуночи превращаюсь в тыкву, наполненную виски. Джек расплатился и, когда девушка отошла за пределы слышимости, прошептал:

- Все не так, как кажется.

- Конечно, - сказал Крейг, - и я девственник. Позже.

Джек повел Фэй по ступенькам на улицу. В витрине букинистического магазина на другой стороне улицы висел плакат: "Старший брат наблюдает за тобой". В последнее время Джек чувствовал, что за ним наблюдают, куда бы он ни пошел, его не замечали из-за его собственных сомнений в себе. Но сегодня он был впечатлен; это был первый вечер за долгое время, когда он вышел из "Подземелья" трезвым.

Они поехали на машине Фэй, большом красном "Шевроле", похожем по звуку на русский танк. Он провел ее в свой дом и включил свет.

- У меня три комнаты внизу. Две я сдаю студентам колледжа, но у них каникулы, - он показал ей свободную. - Шкаф для одежды там, душ там. Я наверху, если вам что-нибудь понадобится. И спасибо, что делаете это для нас.

Она сбросила туфли.

- Расследовать ритуальное убийство немного интереснее, чем весь день следить за колебаниями безработицы в штате. Я рада переменам, - но когда она поставила портфель на пол, Джек заметил обручальное кольцо на ее руке.

Как он мог это не заметить?

Он постарался не выдать своего удивления.

- О, и не стесняйтесь, звоните по телефону, если хотите сообщить мужу, где вы находитесь.

Она выглядела растерянной, затем рассмеялась.

- А, это? - спросила она и подняла руку. - Я не замужем, просто терпеть не могу, когда ко мне пристают. Я ношу это только для того, чтобы отпугивать хищников.

Джек грустно улыбнулся. Комментарий ошеломил его, и настроение резко испортилось.

"Милочка, - подумал он, - тебе понадобится гораздо больше, чтобы защититься от хищников в этом городе. Просто спроси Шанну Баррингтон".

- Спокойной ночи, - сказал он.

ГЛАВА 9

- Спокойной ночи, - сказал Хоронос.

Вероника обернулась в дверях своей спальни.

- Увидимся утром.

- Помните, мисс Полк, вы здесь еще и для того, чтобы творить. Начните обдумывать свой проект.

После ужина они просидели несколько часов, обсуждая только художественные формальности. Их беседа была безобидной, но она знала, что это было частью тактики Хороноса. За ужином он посеял свои психологические семена, и теперь настало время дать им прорасти. Чего он хотел от нее? Просто картина? Формалистическая болтовня? Этот мужчина и его загадочные мотивы отвлекали ее. Она понятия не имела, что рисовать.

- Сны, - заметил теперь Хоронос.

Он был тенью на лестничной площадке, безликой.

- Что? - спросила Вероника.

- Приятных снов.

Он спустился вниз.

"Сны", - подумала она и закрыла дверь.

Имел ли он в виду, что она должна использовать свои сны в качестве моделей? В прошлом она рисовала многие из своих снов, но в последнее время перестала это делать. Это казалось снисходительным, даже эгоистичным. Марзен сказал, что любовь живет в сердце. Хоронос добавил, что творчество коренится в сердце. Было ли это на самом деле потаканием своим желаниям? Сны - это проявление всего самого себя, в некотором смысле, сердца. Хоронос даже намекал, что у любого истинного искусства есть свои корни в потворстве художника. Видение и тонкости, сквозь которые человек видит, означают все.

"Потворство своим желаниям - это видение", - подумала она и хихикнула.

Ей понравилось, как это прозвучало.

Она почувствовала себя как-то странно. Она выключила лампу и позволила лунному свету проникнуть внутрь. Через открытые французские двери в комнату ворвался теплый ветерок. Мгновение спустя она уже раздевалась.

"Что я делаю?" - спрашивала она себя.

Она стояла обнаженной перед дверями. Любой, кто мог оказаться снаружи, мог поднять голову и увидеть ее. Но это впечатление ей понравилось: на нее смотрели исподтишка.

"Потворство своим желаниям - это видение. Я просто потворствую".

Она снова захихикала. Затем она вышла на веранду.

Здесь было так хорошо - обнаженная, на свежем ночном воздухе. Она раздвинула ноги и позволила легкому ветерку коснуться ее промежности. Это тоже было приятно. Теперь она воплощала символы: ночь была ее любовником, луна - ее глазами, ветерок - руками, которые водили вверх и вниз по ее телу. Да, именно этого она и хотела - безликого любовника, незнакомца, полного первобытного желания. Никаких формальностей, никаких фальшивых социальных игр или натянутых запретов. Ее разум сразу наполнился яркими образами секса. Грубые, но ищущие руки ласкают ее кожу, мужской вес на ее теле, рот, сосущий ее соски до боли. Она попыталась изобразить лицо возлюбленного, но у нее ничего не вышло, как будто отсутствие индивидуальности сделало фантазию правдой. Чтобы быть реальностью, лицо не требовалось. Все, что для этого было нужно, - это сердце и член, горячий изогнутый член, воткнутый в нее по самые яйца. Это было видение, да, это было превращение фантазии во внутреннюю правду. Хоронос помог ей увидеть себя более честно. Вот что она чувствовала в тот момент: быть трахнутой, испытывая новое чувство реальности.

Затем она тихонько заскулила. Когда из нее просочилась достаточная часть ее сознания, она обнаружила, что ее палец глубоко