Фонарщица - Кристал Джей Белл
– Могу я спросить, чем тебе не угодил Гидеон? Своим возрастом?
Я издаю стон, и мое хорошее настроение готово улетучиться.
– Разница в возрасте малоприятна, но дело не в этом.
– Я жду.
– Ты знал, что он владеет нашим домом?
Я с трудом могу произнести эти слова, чтобы не поморщиться. Вчера, оставшись вдвоем с мамой, я обратилась к ней с этим вопросом. Конечно, я не рассчитывала получить ответ, но все же надеялась на какое-то объяснение. Напрасно.
– Нет, не знал.
– Как? Как он умудрился завладеть нашим домом?
Джози не смотрит на меня:
– Ну, вероятно, от твоего отца, понимаешь?
Я останавливаюсь и беру его под руку, недоуменно вскидывая брови. Он не сразу отвечает на мой взгляд и переминается с ноги на ногу:
– Женщины не могут владеть собственностью.
Я слышу, как он произносит эти слова, но смысла не улавливаю. Более того, они кажутся мне полным вздором.
– Но это дом моих родителей. Мама еще жива. Почему мы не можем оставить его за собой? Это наш дом.
– Отец оставил завещание?
Я прикусываю губу и заламываю дрожащие от унижения руки.
– Я не знаю. Никто ничего не сказал. Я просто считала…
Я делаю все, что могу, чтобы мы не голодали, едва сводя концы с концами. И все же меня все время ослепляет моя наивность. Я вытираю рукой глаза, смущенная непрошеными слезами.
– Кто-то должен был сказать тебе. Ты имела право знать, как главная в доме. – Джози сжимает мне руку, но я не чувствую его жалости. Только решимость и уважение. Это придает мне сил. – Так будет не всегда. Я просто не уверен, что можно поделать с этим сейчас. Мне жаль, Темп.
Я прерывисто вздыхаю, глядя на шов на его муслиновой рубашке. Мы с Пру заботимся о маме и нашем доме. Мы приносим пользу этой деревне. Но из-за нашего пола мы не можем владеть своим домом, и никто даже не потрудился сказать мне об этом.
Меня поражает вопиющая несправедливость всего этого. Словно прочтя мои мысли, Джози говорит:
– Гидеон ни разу не говорил, что владеет вашим домом?
Я качаю головой.
– Он дает вам жить за так. – Он вскидывает руки, защищаясь от моего гневного взгляда. – «Дает» – не лучшее слово, но ты меня понимаешь.
Гидеон должен был сказать нам. Я бы нашла способ рассчитаться с ним. Как-нибудь. Я прикусываю губу. Джози пожимает плечами:
– Как по мне, он не такой уж плохой человек.
Как мне донести до него, что дело не в самом поступке Гидеона, а в его подоплеке? Я не чувствую себя на равных с Гидеоном и ничего не могу с этим поделать. Поэтому я решаю поделиться с Джози своим самым неотступным страхом. Он на целую голову выше меня, но я подхожу к нему почти вплотную и гляжу на него снизу вверх.
– Я боюсь, что он может обидеть ее, Джози.
– Это вполне естественно. Ты ее любишь. – Он пожимает мне плечо, пропуская мимо ушей неявный смысл. – Но тебе надо довериться судьбе. Пру – взрослая женщина. Отпусти ее.
Хоть я и люблю Джози всем своим существом, ему не понять, каково это – быть женщиной. Если ты несчастлива с кем-то, ты не вправе уйти от него к кому-то другому. В тот момент, когда мы выходим замуж, наша судьба решается раз и навсегда, как будто мы бессловесные твари. А если мы не выходим замуж, нас клеймят старыми девами.
– Сердца податливы, Темп. И отходчивы.
Но я переживаю не о том, что Гидеон разобьет Пру сердце. Однако не хочу этого уточнять.
– Ты так говоришь, как будто знаешь.
Он снимает шляпу и прижимает к сердцу:
– У меня лишь одна любовь в моей долгой жизни…
– Двадцатилетней, – перебиваю я.
– Двадцатилетней, – соглашается он. – И сегодня она разбила мне сердце, отвергнув мое предложение.
Я закатываю глаза на такие речи:
– Вообще-то ты не делал мне предложение, и я только попросила тебя подождать.
– Что так, что эдак. – Он нахлобучивает шляпу с тяжким вздохом человека, смиряющегося с ужасной судьбой.
Джози тот еще шутник, но я понимаю, что за улыбкой он прячет обиду. И мне хочется увести разговор подальше от нас.
– Я бы пока подождала, посмотрела, не найдется ли получше партии для Пру. Она только вошла в возраст для замужества и никого еще не знает. Все время уходит на маму и домашние дела. Да, и на книжный клуб. Обычно у нас собирается женщин по восемь каждую неделю – то читают, то обсуждают книжки.
– Да? И что они сейчас читают?
Ни малейшего представления, часто я ухожу при виде гостей. Никогда особо не читала, в школе – через силу. К тому же у меня все зудит, когда долго сижу на одном месте. Я люблю бывать на свежем воздухе, в движении. Я не такая светская особа, как Пру. В больших компаниях я чувствую, будто все пялятся на меня, наблюдают и оценивают каждое движение. Как в то утро, когда я увидела Па висящим на фонаре. Шепот соседей лез мне в уши и разрастался, как сорняки, заполняя грудь. Сдавливал легкие, пока я не стала задыхаться.
Нет, читальня Пру не для меня.
– Джейн Остин, вне всяких сомнений. – Голос Джози нарушает мои невеселые мысли. – Дамы должны обращаться к книжным амурам, поскольку у нас тут негусто с достойными холостяками. Я лучший образец, так что Пру, похоже, не повезло.
– Сама скромность.
Он пожимает плечами:
– Просто напоминаю тебе, чего ты себя лишаешь.
– Тогда, может быть, китобой, зашедший пополнить припасы. Кто-то новый, кто ничего не знает об Уорблере. Всегда есть шанс, Джози. Я просто хочу ей кого-то не такого, как все.
– Китобой, значит?
Его взгляд становится жестким.
– Конечно. А что такого?
Джози кивает через мое плечо. Я оборачиваюсь. Закатное зарево никак не смягчает ситуацию, сложившуюся в конце улицы. Пру пытается обойти крупного мужчину, но он каждый раз преграждает ей путь. Ветер доносит до нас его игривый голос. Едва увидев его профиль, я его узнаю. Леонард.
На лице у Пру тревожность сменяется неловкостью, лоб идет морщинками, она то улыбается, то кривится. В любой ситуации Пру всегда сохраняет вежливость. Иногда