Страшные истории для бессонной ночи - Лилия Белая

Едва хмурое утро заглянуло в окно, Александр пробудился после тяжелого сна. Голова гудела, но в остальном он ощущал себя невероятно бодрым. Сегодня он попросит руки леди Маршан. Случай настраивал на волнение, однако глаза застилала непривычная уверенность: за его спиной огромное состояние, титул и положение. А что у Луизы? Лишь полуразвалившийся дом да красивое лицо. Она примет предложение, как приняла бы его любая благоразумная леди.

Александр не мог ждать.

Он выскочил из комнаты, желая найти леди Маршан как можно скорее. Снаружи клубился густой туман, обещая промозглый день. Александр безрезультатно бродил по огромному дому, однако Луизы нигде не оказалось. Он готов был отчаяться — в пути растерялась добрая часть залихватской бравады, но вдруг из приоткрытого окна послышалось тихое пение со знакомым тошнотворным перезвоном. Желудок мгновенно сжался.

Александр выглянул и увидел леди Маршан, стоявшую под уродливыми голыми ветвями корявого дерева. Туман окутывал ее густой дымкой. Луиза двигалась странно, будто пыталась научиться ходить. Зрелище породило смутную тревогу. Дама нуждается в помощи? Необходимо послать за врачом?

Лорд выскочил на улицу и стремительно побежал. Глуховатый перезвон звучал все настойчивее. Древний инстинкт взревел внутри, разворачивая стопы в обратном направлении, но остановиться Александр уже не мог: неведомая сила тащила его тело к Луизе невидимыми канатами. Он барахтался, сопротивлялся, пальцы ног до хруста упирались в носки сапог, — бесполезно, он все равно очутился прямо за ее спиной.

Александр задрал голову, потому что перезвон стал совершенно невыносимым! На грудь словно опустился камень из Стоунхенджа… Внутренности взорвались от ужаса: каждая ветвь дерева была увешана маленькими человеческими костями, связанными между собой в аккуратные одинаковые пучки.

Грянул раскат грома, прихватив с собой мощный порыв ветра, приведший в движение жуткий музыкальный инструмент. Желтоватые кости зазвенели, ударяясь друг о друга. Кровь отхлынула от сердца, горло сдавил раскаленный добела ужас!

Александр опустил голову.

Перед ним стояла Луиза.

Перед ним стояло то, что осталось от Луизы за века, проведенные в сырой могиле. Редкие черные волосы торчали из черепа, обглоданного жирными личинками, выползающими из пустых глазниц. Челюсти щелкали в попытках произнести что-то. Голыми костями обеих рук Луиза придерживала гнилые куски плоти, свисающие с щек. Она утробно взревела и бросилась к Александру.

— Я прос-с-с-с-сила не гуля-ят! — зашипела она. — Я про-с-с-с-сила сидет тихо! — булькнула она несмыкающимся безгубым ртом.

Александр обмер.

Издевательский перезвон костей заставил поднять глаза к покачивающимся ветвям. Откуда ни возьмись налетела стая тощих черных ворон. Луиза заметила его взгляд и с рыком хохотнула.

— Мои де-е-е-е-вочки… И мои мальчики. — Она любовно погладила кости на опустившихся к ее плечам ветвях. — Монахи так кра-с-с-сифо пели… А я так с-с-с-скучала по музыке! — с душераздирающей печалью проговорила Луиза. — Почему ты с-с-сказал, что я ф-финовата? Почему? Я любила, я ф-фсех любила! — Она дико завыла и принялась раскачиваться.

«Беги! Черт возьми, беги!» — приказал себе Александр. Все равно как и куда, лишь бы подальше от этого жуткого монастыря-поместья, таившего в себе уродливые секреты! Не чувствуя ног, он развернулся и метнулся вперед.

Костяная рука с нечеловеческой мертвой хваткой остановила его.

— Уш-ш-ш-ше уходишь? — обиженно захныкала Луиза. — Не нраф-ф-флюс тебе такой? — Она развернула лорда к себе лицом.

В ноздри ударил запах разложившегося тела, белые черви переползали на плечи Александра, заползали в нос. Он закричал, одеревеневшие пальцы едва слушались, но лорд упрямо смахивал все прибывающих и прибывающих тварей.

Луиза схватила его за шею, удерживая в тисках. Александр больше не мог дергаться, горло сорвалось от криков, он мог лишь сипеть и слушать худший из кошмаров, стоящий перед ним.

— Потомок… Его потомок… Ты похош-ш-ш-ш на него… Тош-ше любиш-шь только крас-с-соту! Я так долго ж-ж-дала! С-с-с-коро нас-с-станет покой! Много ж-же Карлайлов так и не приш-ш-шли на зоф-ф!

Совершенно обезумевшая за века собственного проклятия Луиза притянула Александра к себе. Изо всех сил он сжал зубы, стараясь не смотреть в черные провалы на месте красивых сияющих глаз. Александр не заметил, как прокусил щеку изнутри. Во рту скопилась слюна с соленым железным привкусом. Смердящие челюсти Луизы с истлевшими губами прижались к его губам.

Мир вспыхнул ослепительным жарким светом.

Александр больше не был собой — он был ею. Безымянной девушкой. Он был Луизой Маршан, изуродованной людьми, не умеющими принимать тех, кто непохож на них. Он терпел гадкие плевки, плакал от обид, он горел в пожаре, он замирал от чистой любви к лорду-предателю, он танцевал с разорванными запястьями, он полыхал и умирал.

Кровь за кровь.

Жизнь за жизнь.

Покой за сотни лет страданий.

А потом все стихло.

Дождь шел три дня. Старому кучеру Джону местные сказали, что такого на памяти старожил еще не бывало. Природа бушевала сутками, заливая округу со всем возможным неистовством. Множество крыш было повреждено, множество деревьев выдрано вместе с древними корнями. Однако когда тучи наконец рассеялись, из-за горизонта выплыло теплое солнце, подсвечивающее не успевшие высохнуть лужи.

Настала пора возвращаться в поместье. Деревенские и так недоумевали, почему лорд остановился в этой пустующей старой развалине, где никто не жил уже сотню лет. Неразговорчивый кучер не стал их разубеждать, пусть новая хозяйка сама объявит о приезде, когда пожелает.

Джон покряхтел, запряг отдохнувших лошадей и пустился в путь. Дорогу развезло, но молодой лорд наверняка не станет слушать оправдания. Грязь всасывала мощные копыта лошадей, колеса кареты вязли, но Джон упрямо тащился к поместью.

Издали он заметил необычайно шумную стаю воронья, пронзительно галдящую на всю округу. Птицы летали вокруг обветшалой крыши дома, в котором не было ни единого признака жизни. Старые стены при свете дня казались еще более суровыми, а многочисленные оконные стекла затянулись пылью настолько, что через них не мог пробиться ни один огонек.

Странное предчувствие охватило душу.

Кучер остановил лошадей перед подъездной дорожкой и сломя голову ринулся к двери. На стук никто не ответил. Джон откашлялся, заглушая беспокойство за мальчишку — внутри было слишком тихо. «Пошли прогуляться в саду!» — подумал он. Старый кучер не упустил из виду выражение лица, с которым его юный господин смотрел на красавицу-хозяйку. Дело молодое, видать, загулялись, но не воротились еще.

Джон вернулся на козлы и обождал. Время тянулось бесконечно медленно, пустой живот урчал, лошадки нервничали. Он мог бы рассиживаться часами, таков его удел, вот только больная мать лорда вечностью не располагала. Это обстоятельство заставило Джона отправиться на поиски в сад.

Он шел медленно, в лицо то и дело били надоедливые ветви. Наконец перед глазами оказалась поляна. Подслеповатый взгляд кучера не смог