Гули - Эдвард Ли
Как и сказал Уилсон, оружие было безукоризненным и почти в идеальном состоянии. Слегка смазав направляющую для болтов средством и протерев детали, Сандерс собрал все заново.
В дополнение к трем обоймам на 30 патронов и четырем ударным гранатам Уилсон также снабдил их пятью 20-патронными коробками с трассирующими пулями калибра 5,56 мм, которые летят со скоростью более 3000 футов в секунду. Если они не сработают, то ничего не сработает.
Он выбросил из головы многочисленные статистические вопросы. Он знал, что, прежде чем что-то предпринять, ему нужно ознакомиться с районом, в котором он собирался находиться, и, возможно, задать несколько вопросов местным жителям. Было почти девять часов.
Он спрятал оружие, боеприпасы, гранаты и свой жилет в пружинном матрасе своей кровати. Хотя он был уверен, что никто не видел, как он приносил это, ему не нравилась идея оставлять такие важные вещи здесь без присмотра, но разъезжать с ними на угнанной машине тоже не очень-то помогало. Все, что он взял с собой, - это компактный складной нож с трехдюймовым лезвием, и это было все, что могло соответствовать туманным, не поддающимся толкованию законам штата Мэриленд о ножах.
Выйдя на улицу, он запер дверь, быстро оглядевшись по сторонам. Он закрыл штормовую дверь со стеклянными жалюзи и заклеил щель скотчем - простая, но проверенная тактика. Он не любил неожиданных гостей.
Он имел лишь общее представление о том, куда направляется, хотя, судя по указателям, это было недалеко. Он ехал уверенно, но не спеша. Справа пронеслась патрульная машина окружной полиции с мигалкой. Это вызвало у Сандерса мгновенный волнующий толчок. Должно быть, он направлялся на вечеринку, как подумал он. Он наблюдал, как задние фонари патрульной машины стали крошечными и исчезли за медленно поднимающимся шоссе. Это напомнило ему, что ему следует быть осторожным во всех отношениях.
Это напомнило ему о спонтанности, которая была присуща ему всю жизнь. Спонтанность, подобная этой. Он всегда любил азартные игры и часто слышал, что все игроки стремятся к одному и тому же - к проигрышу. В любой момент он мог бы остановиться на следующем светофоре, вернуть оружие и фургон и сесть на следующий 707-й рейс до Флориды. Это было бы просто.
Его жизнь была чередой азартных игр, и он всегда выигрывал. Было ли это на самом деле так по-другому? Он был слеп, он бросался в глаза, он ни за что на свете не понимал, во что ввязывается.
"Может быть, я нарываюсь на проигрыш".
Его не волновали ни деньги, ни счет. Его не волновало ни то, что случилось с его лицом, ни беспокойные воспоминания, ни то, как он провел последние семь лет.
Ему было все равно.
Так зачем ехать?
Но он собирался это сделать. Ему просто нужно было знать.
Шоссе 301 тянулось дальше, пустынное и идеально прямое. Единственными транспортными средствами, которые он увидел, были пара полуприцепов-рефрижераторов. Они с ревом выскочили из темноты, огромные и безразличные, не обращая внимания на ограничение скорости в 50 миль в час, и умчались так же быстро, как полицейская машина. Вдали на дороге замигал светофор, а затем большой зеленый знак: "ТАЙЛЕРСВИЛЛЬ, следующий поворот налево".
Он повернул и пересек городскую черту под уклон. Из-за изгиба дороги ему показалось, что он поднимается вверх. Он миновал старый ресторан грязноватого цвета, торговую площадь и несколько жилых комплексов, все они тускло светились в обрамлении фонарей. Затем четверть мили в темноте, пока не появился дорожный знак: ШОССЕ 154. Судя по его карте, Тайлерсвилль располагался на этой странной лесной дороге, которая практически изолировала город. Здесь было очень мало открытой местности, только несколько полян и тесных кукурузных полей. Однако по большей части шоссе 154, казалось, проходило через лес. Он задавался вопросом, где живет население?
Над головой плыли облака, рассеивая сумерки. Вдалеке он увидел мигающие красные огни телевизионной башни, хотя ему показалось странным, что она расположена так далеко. Дорога продолжала неуклонно подниматься, затем, наконец, начала выравниваться, изгибаться и поворачивать. Теперь он заметил дома, стоящие в глубине леса, их было довольно много, и они были различимы благодаря фонарям на крыльце и мягко освещенным окнам. Казалось, что деревья постепенно разрастаются вокруг домов, как бы скрывая их из виду.
Первоначально он хотел, чтобы его первое знакомство с Тайлерсвиллем состоялось под покровом темноты, но теперь он начал думать, что совершил ошибку. Этот "город" был мертв, только угрюмые дома, скрытые деревьями, и длинный извилистый участок шоссе, на котором не было ни одного места.
Но за следующим поворотом он нашел то, что искал. Из машины донеслась громкая музыка, которая быстро нарастала по мере того, как он проезжал поворот. Прямо перед ним возвышалась гигантская вывеска на столбах, и красные неоновые буквы жужжали и дрожали, как затуманенное зрение: "НАКОВАЛЬНЯ": ПИВО В ДОРОГУ, ТАНЦЫ ТОПЛЕСС С ПОЛУДНЯ ДО ДВУХ.
Сандерс ухмыльнулся и нажал на тормоза. Он подъехал.
Разбитые автомобили и пикапы заполнили посыпанную гравием стоянку. Двое молодых людей-бродяг, спотыкаясь, пробирались между машинами, их лица были осунувшимися от выпитого. Сандерс безжалостно покачал головой, вспоминая, как много лет назад он, должно быть, выглядел точно так же. Он втиснул свой "универсал" между старым синим "Фордом" и фургоном с чем-то вроде иллюминаторов по бокам.
В таверне на него обрушилась рок-музыка. Она грохотала и била в лицо, как порыв ветра. Сигаретный дым поднимался к потолку; со всех сторон поднимался запах старого пива, пыли и табака. Сандерс нахмурился. Толстый бородатый вышибала уставился на него со стула у двери.
Стоя на месте, Сандерс оглядывал помещение, натыкаясь взглядом на множество спин. В помещение набилось, наверное, человек сто. Официанткам приходилось протискиваться между столиками, как акробатам на бревнах. Клиентура состояла в основном из неугомонной молодежи и суровых, черствых представителей рабочего класса. Они улюлюкали, хохотали и кричали друг на друга из-за ужасной музыки.
Сандерсу захотелось уйти. Это было обычное стриптиз-заведение в Мэриленде. Стены были из белого кирпича, который шелушился, как чешуя. У дальней стены возвышалась танцевальная сцена, утопающая в пульсирующем свете, и сейчас ее занимала чересчур худая брюнетка с короткой стрижкой. В наготе девушки было
