Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

— Пожалуй, хороши эти, кружевные, — задумчиво произнес герцог, разглядывая выбранный товар. — Сразу видна тонкая работа и отменный вкус мастерицы, связавшей эти перчатки.

— Отличный выбор, ваша светлость! — с готовностью подтвердил мистер Денгерфилд. — К тому же вы остановились на самой дорогой паре, стоящей десять фунтов стерлингов.

— Решено, беру, — заявил герцог Мальборо, которого окончательно убедила в верности выбора названная цена.

— Сэр Черчилль, в моду вошли перчатки из светлого блестящего лайка с бриллиантовыми пуговицами, вот на них нужно в первую очередь обратить внимание, — как бы невзначай сказала Мейбелл, вплотную подходя к своему противнику. — Слышала, твоей супруге и принцессе Анне больше всего нравятся модные новинки одежды, которые можно с гордостью продемонстрировать остальным дамам.

Герцог Мальборо вздрогнул, услышав голос молодой женщины, которая стала подлинным наваждением для него. Он начал было успокаиваться, долго не видя ее, но она сама напомнила ему о себе. Усилием воли Джон Черчилль заставил держать себя в руках и с учтивым поклоном ответил Мейбелл:

— Приветствую вас, леди Эшби! В первый раз слышу о лайковых перчатках. Мистер Денгерфилд ничего мне о них не сказал.

— Странно, вы ведь уверяли меня, что у вас есть эти перчатки, мистер Денгерфилд, — Мейбелл озадаченно посмотрела на владельца магазина.

— Дело в том, что тюк с лайковыми перчатками только недавно доставили из Парижа, и мои служащие еще не разобрали его, — извиняющим тоном сказал галантерейщик.

Герцог Мальборо пренебрежительным жестом откинул в сторону кружевное изделие и сердито проговорил:

— Забирай свой залежалый товар обратно, любезный, и покажи мне что-то более стоящее, чем продемонстрированною ранее дешевку.

— Сейчас будет исполнено, ваша светлость, — угодливо произнес владелец магазина, стремясь исправить свой промах.

— Заодно, мистер Денгерфилд, примите мой заказ, — вмешалась в их разговор Мейбелл и вручила галантерейщику свой список.

Владелец магазина и его помощники поспешили отправиться на склад, чтобы выполнить прихоть постоянных клиентов, и Мейбелл осталась наедине с герцогом Мальборо. Графиня Кэррингтон почувствовала замешательство от такого тет-а-тет с человеком, который недавно не останавливался ни перед чем, лишь бы ее опорочить, и чтобы скрыть свою растерянность, она уставилась на испанский веер с нарисованными танцовщицами фанданго, делая вид, будто ее заинтересовала эта изящная вещица. В то же время молодая женщина чувствовала на себе упорный взгляд отвергнутого воздыхателя, которого недавние злоключения отнюдь не заставили потерять к ней острый интерес. Джон Черчилль был вынужден признаться самому себе, что, несмотря на все неприятности Мейбелл Уинтворт по-прежнему остается для него самой желанной женщиной в мире. Его словно магнитом тянуло к этой красавице, чье общество было для него запретным, и некоторое время он колебался между благоразумным намерением держаться от нее в стороне и неистовым желанием снова ощутить на себе магическое действие ее лучистых глаз. В конце концов, любовь победила, и он словно очарованный приблизился к царице своих грез, которая упорно отводила от него свой взгляд.

— Леди Мейбелл, позвольте преподнести вам в дар эту безделушку, — необычайно мягким голосом произнес Джон Черчилль, приблизившись к ней вплотную.

— Это лишнее, милорд, мне не нужен этот веер, я смотрю на него только затем, чтобы не смотреть на вас, — передернула плечами Мейбелл, словно от ненавистного голоса Черчилля по ее спине пробежал леденящий мороз.

— Неужели я сделался вам настолько противным? — пробормотал герцог Мальборо, ощутив настоящую боль от ее неприязненных слов. Теперь он сожалел о том, что хотел вынудить ее уступить его желаниям. Счастья ему это не принесло, он добился только ее ненависти, которую легко можно было предвидеть. Вне всякого сомнения, на него нашло затмение рассудка, если он решил добиваться женщины бесчестными способами. — Скажите, могу ли я загладить свою вину перед вами?

— Я прощу вас только в том случае, если вы пообещаете оставить меня и моего мужа в покое, — твердо сказала Мейбелл. — Не преследуйте нас больше, не вмешивайтесь в нашу жизнь, и со временем я забуду то зло, которое вы нам причинили.

— Вы просите невозможного, — тихо отозвался герцог Мальборо. — Нельзя просто так отказаться от любимого человека. Вот вы не отказались от Альфреда Эшби, даже когда все было против вашей любви.

Мейбелл невольно смягчилась при упоминании ее чувства к Альфреду, — Джону Черчиллю удалось задеть ее чувствительную струнку в душе.

— Джон, ты должен признать — нам не судьба быть вместе, — почти ласково сказала она, невольно начиная жалеть этого мужественного человека, который любил ее вопреки всему.

— Мне просто нужно найти к вам подход, моя прекрасная леди, — с упрямством мальчика, у которого отбирают любимую игрушку, заявил герцог Мальборо и невольно поморщился — от неосторожного движения заныла его раненая рука.

— Дорогой герцог, вы как человек военный должны знать, что неприступную крепость следует обложить со всех сторон для того, чтобы ее взять, — от души рассмеялась Мейбелл. Когда она увидела, как явно трепещет перед ней этот могущественный вельможа, всякий ее страх перед ним исчез. — Подход с одной стороны вам совершенно ничего не даст.

— Однако, если силы противников равны, они обычно определенным образом договариваются между собою, чтобы прекратить войну, — как бы невзначай проговорил Джон Черчилль, зорко глядя на нее.

— И что же вы хотите за ваше миролюбие? — заинтересованно спросила Мейбелл, и тут же быстро добавила: — Только учтите, в ваш уединенный домик я не поеду. Не собираюсь изменять своему мужу. Ваше здоровье, Джон!

Она подошла к круглому столику у входа и выпила из серебряного бокала рейнское вино, поставленное для нее одним из служащих мистера Денгерфилда.

— О, мои желания гораздо более скромны, я вовсе не надеялся, что вы согласитесь провести со мною ночь, леди Мей — мягко ответил герцог Мальборо. — Всего один лишь взаимный поцелуй, и я даю вам слово, что больше не потревожу вас.

— Неужели один поцелуй сможет удовлетворить вас⁈ — с сомнением спросила графиня Кэррингтон.

— Вполне удовлетворит, — серьезно произнес герцог Мальборо. Он обнял ее за плечи неповрежденной левой рукой и приблизил свои глаза к ее лицу. — Если бы ты знала, моя дорогая, как давно я мечтаю попробовать вкус твоих медовых губ.

— Что же, стоит разрешить вам один поцелуй хотя бы для того, чтобы посмотреть, что выйдет из этого эксперимента, — игриво заключила Мейбелл, лукаво глядя