Обесчещенная леди - Мэри Джо Патни
— А как ты к этому относишься?
— Как я и сказал, у Симона это получается лучше, — усмехнулся Лукас. — Много лет я избегал этой радости под удачным предлогом — все считали меня покойником. Меня бы и дальше устраивала эта ситуация, но замучила совесть.
— Это полезно, но не всегда удобно, — пробормотала Кенди.
— Очень верно. — Он взглянул на нее с высоты своего роста. — А как твои дела?
— Я поражена: Киркленд необыкновенный человек. И если все его агенты такие, как эта Хейзел, то он наверняка способен найти любую информацию.
— В Брюсселе, до и после Ватерлоо, я встречал и других его агентов — и да, все они мастера своего дела.
— Хейзел наверняка сумеет выяснить, где Кристофер, верно? — с надеждой сказала Кенди.
— Не сомневаюсь. Ну а если нет, мы найдем другие возможности.
— Спасибо, что говоришь именно то, что я хочу слышать. Надеюсь, я еще не слишком тебя утомила. — Она тяжело сглотнула, а затем добавила почти шепотом: — С самого рождения Кристофера меня мучили кошмары, снилось, что его вырывают у меня из рук. Даже сейчас, когда он уже довольно большой мальчик, во сне я по-прежнему вижу его беспомощным младенцем. Его отнимают у меня и куда-то уносят, и я не могу ничего предпринять.
Он накрыл ее руку своей.
— В тебе течет шотландская кровь, а шотландцы, говорят, обладают даром предвидения. Быть может, ты предчувствовала то, что произошло, но теперь кошмар сбылся и настало время для новых пророческих снов. Постарайся представить себе, как вы с Кристофером воссоединяетесь, и думай об этом почаще.
— Думаешь, это поможет? — с сомнением проговорила Кенди.
— Не повредит. Верно, что порой наши худшие страхи становятся явью, но иногда все оборачивается лучше, чем мы ожидали.
— А с тобой так бывало?
— Да, и не раз: порой казалось, что смерти не избежать, предчувствовал, что навсегда расстался с семьей и прежней жизнью, — но вот я здесь, хотя и не всегда понимаю почему. И все же я заново привыкаю к Лондону и нахожу здесь свое место.
— Мне кажется, тебя очень обрадовало предложение леди Киркленд поработать в ее лечебнице.
— Еще бы! Я ведь не только моряк, но и целитель, хотя в последнее время пренебрегал этой стороной своей жизни: возможно, чувствовал, что надо дать себе отдых после Ватерлоо. Столько раненых… — С десяток шагов они прошли молча. — В те дни Брюссель превратился в огромный лазарет: заняты были все, кто мог принести воды, перевязать рану или как-то помочь раненому. Поразительный опыт, очень плодотворный — но и изматывающий.
Кенди уже приходилось читать рассказы о тихом подвиге жителей Брюсселя.
— Должно быть, Сюзанна трудилась там вместе с тобой?
— Да, а с ней и все, кто жил в том доме. — Он вздохнул. — Хотел бы я тогда сделать больше!
— Все мы делаем столько, сколько можем. И вовсе не обязательно себя винить за то, что мог бы, но не сделал больше.
— Необязательно? Вот уж не знал, что от чувства вины можно просто отказаться!
Он взглянул на нее, и оба рассмеялись. Она сама удивлялась, почему, несмотря на все что перенесла и что еще предстояло перенести, рядом с Лукасом опять смеялась и чувствовала себя легко и свободно.
— Однажды я упала с лошади и мне пришлось вправлять плечо. Боль была жуткая, но костоправ сделал так, что все прошло за несколько секунд. Просто поразительно!
— Да, это работа, в которой результаты видны сразу, — кивнул Лукас. — Не все проблемы с суставами так легко исправить, но, как правило, хоть немного помочь удается. Брат Эммануэль многому меня научил. У него в семье все умели лечить, а вот своих сыновей у него не было, так что он передал мне не только свои знания, но и техники, которыми владели его предки.
— А ты не думал тоже кого-то обучить? Такие уникальные навыки обязательно надо кому-то передать!
— До сих пор не думал. — Еще с полквартала он задумчиво молчал, потом сказал: — Да, возможно, ты права. Брат Эммануэль неизменно помогал каждому, кто в этом нуждался. Думаю, он был бы только рад узнать, что его знания не пропадут. — Они уже подходили к особняку Дювалей, так что он спросил: — Не хочешь зайти поздороваться с Сюзанной, а затем уже отправиться в Торсей-хаус?
— С радостью.
Сюзанна сидела в гостиной, на коленях у нее мирно спала Мэделин. Лукас снял шляпу, поздоровался и сообщил:
— Киркленд уже начал работу над делом Кенди — и его первые шаги впечатляют.
— Рада это слышать. Я думала пойти с вами, но… — Она хихикнула. — Похоже, после рождения Мэдди я пустила корни! Все, чего хочу, — сидеть с ней вот так и никуда не ходить.
Кенди рассмеялась:
— Это ненадолго, так что наслаждайся, пока можешь!
— Хочешь ее подержать? — предложила Сюзанна. — А я пока немного разомнусь.
— Конечно! — Кенди осторожно взяла на руки ребенка и опустилась в кресло. — Какая прелесть! И сразу видно, что девочка. Кристофер тоже был очень хорошенький, но было понятно, что это мальчик. И как только некоторые могут считать, что все младенцы на одно лицо?
— Да, новорожденных различить нелегко, — заметил Лукас. — И все же через какое-то время понимаешь, что у каждого с самого рождения свое лицо, свой характер.
Вглядываясь в нежное розовое личико малютки, Кенди вдруг ощутила, как в груди шевельнулась странная боль, давно забытая и похороненная. Боль… и смятение… и гневный мужской голос: «Девчонка, да еще и еле дышит! Дочь мне не нужна! Избавьтесь от нее!» Кенди задохнулась от боли, словно наяву ощутив, как из рук у нее вырывают ребенка…
Боль. Смятение. Отчаяние.
Опустевшие руки…
Мир потемнел; задыхаясь в мрачных глубинах прошлого, она хватала ртом воздух, и, опасаясь уронить ребенка, встала и торопливо передала девочку матери, а сама сделала нетвердый шаг назад.
— Что с тобой, Кенди? — тревожно спросила Сюзанна, баюкая дочь. — Ты словно привидение увидела!
Кенди наткнулась на кресло и едва не упала.
— У меня была дочь! — выдохнула она. — У меня была дочь!
Глава 11
Перед глазами у Кенди стоял туман. Она пошатнулась — и непременно упала бы, если бы сильные мужские руки не подхватили ее и не помогли опуститься на диван. Лукас прижал Кенди к груди, и его теплые объятия и ровное биение сердца помогли успокоить ее потрясенные нервы.
— Сюзанна, распорядись
