Красавица - Валерия Аристова

— Хорошо, дорогой мой граф, — кивнул он, — я признаю правильность ваших аргументов. Идите с Богом, и готовьтесь к отъезду. Сегодня я подпишу ваше назначение, а через два месяца вы должны быть на месте.

Его снова пощадили. Ролан сжал в пальцах эфес шпаги. Аудиенция была окончена, и он, с трудом волоча ноги, чудом добрался до своей комнаты. Ему повезло, было раннее утро, и все обитатели Лувра отсыпались после бессонных ночей. Он шел пустыми коридорами, понимая, что находится в полной власти этого человека, который сначала издевался над ним, запретив думать о Диане дАжени, потом угрозами заставил отправиться в Новый Свет охотиться на самого себя, а в качестве приза навязал в жены Оливию Манчини, что означало бы не просто свадьбу, а полное поражение. Оливия — это слава, почет, деньги и отличное положение при дворе. Он упал в кресло у окна и сжал голову руками. Диана будет всегда рядом с ним. Он сможет видеть ее ежедневно, но никогда не посмеет даже коснуться ее. Потому что на малое он не согласен, и никогда не согласится стать ее любовником.

Ролан потянулся к бутылке с вином, плеснул себе анжуйского. Он никогда не женится на Оливии. Его женой может стать только Диана дАжени.

Просидев так долгое время, Ролан поднялся и побрел к кровати, надеясь забыться сном несмотря на полуденное солнце, бившее в окно. И только тут осознал, что он покидает Париж, а Диана — остаётся. Одна, газель среди хищников.

Глава 10. Интриги

Известие о том, что двадцатилетний граф де Сен-Клер возглавит королевский флот в Новом Свете, быстро разлетелось по Лувру. Узнав об этом, Луи спросил сначала у кардинала, а потом у самого Ролана, что собственно происходит, и получил два разных ответа, которые он долгое время пытался свести воедино, пока не понял, что оба просто-напросто врут. При попытках расспросить подробнее, Ролан отмахнулся от него, перейдя на другую тему.

— Чтобы заслужить руку прекрасной Оливии и не на такие подвиги можно пойти, — рассмеялся он.

Их свадьба была делом решенным, хотя официальной помолвки объявлено не было. Между ними стоял только морской разбойник. Ролан обязательно убьет его, привезет кардиналу его голову, и тогда сможет повести мадемуазель Манчинчини к алтарю.

Оливия торжествовала, щелкнув по носу Анну де Вернель. Впрочем, роман Ролана с Анной не прекратился, и часто его можно было застать в ее покоях. И только несчастная Нелли не Ламбаль сильно страдала от его измены. Совсем недавно она отдалась ему в саду по страстной любви, и теперь, видя свою счастливую соперницу, не всегда могла сдержать слезы. Слишком тихая и боязливая, она никогда не встала бы на пути у такой яркой красавицы, какой была Оливия Манчини, но сейчас готова была на многое, лишь бы Ролан де Сен-Клер хоть иногда смотрел бы на нее. Ролан же хорошо играл свою роль. Он поклялся себе, что ни за что не женится на Оливии, которую не только не любил, но презирал. Девушка, несколько лет назад отдавшаяся Луи, не была годна ему в невесты. И как бы хорошо ему ни заплатили за женитьбу на ней, он не мог на это пойти.

Дни до его отъезда бежали, как бешеные, и он сходил с ума от мысли, что Диана дАжени останется при дворе одна, без его присмотра. Друг его, которому раньше он доверял, как самому себе, сам был влюблен в нее, и на него невозможно было положиться. Ролан чувствовал, что Диана нуждается в опеке более опытного человека, что она, совсем неискушенная в интригах и любви, падет жертвой одной из тех, кто завидует ей. Возможно, Ролан недооценивал Диану, но опасения его были не напрасны. Более того, видя, сколько мужчин крутится вокруг нее, он понимал, что нет такого средства, которое убережет его красавицу от их домогательств. Пока он был рядом, он мог защитить ее, но как только он покинет Старый Свет, она останется беззащитна. Ему было бы спокойнее, выйди она замуж за герцога Вермандуа. Но свадьба была перенесена на следующую зиму, и надежды на герцога тоже не было.

С де Савуаром у Ролана вышел странный разговор.

— Зачем ты унижаешься перед ней? — спросил Ролан, когда они наконец-то остались наедине и могли поговорить, — ты стал посмешищем, да и мадемуазель дАжени явно не благоволит к тебе.

Анри сидел, опустив голову:

— Ты просто не знаешь, что такое любовь, — сказал он, — ты был немного и недолго влюблен в Генриетту, немного влюблен в Оливию, хотя я не уверен в этом, ты просто не знаешь, как это, видеть ее с другим.

— Знаю, — усмехнулся Ролан.

— Нет. Ты не понимаешь, что я чувствую, когда думаю о предстоящей ей свадьбе. Я умолял кардинала позволить мне... да что там, — он махнул рукой, — ее рука обещана Вермандуа с младенчества.

— Ну, так уезжай на время и забудь о ней. Вокруг столько красивых женщин.

Анри вспыхнул.

— Я же говорил, что ты не понимаешь ничего. Если я не буду видеть ее, я, наверно, просто сойду с ума! Это как не есть много дней. Первый день еще сносно... а потом... Да тут не объяснить... я помню, был наказан неделю, и сидел в комнате на хлебе и воде. Под конец этой недели я ощущал нечто подобное, что я чувствую, когда не вижу Диану целый день. Неутолимая жажда и неугасимый голод. Когда думать можешь только об одном. Только о ней.

Видя, что Анри де Савуар находится в состоянии, которое можно было описать, как одержимость, Ролан перестал убеждать его вести себя спокойнее. Все равно это было бесполезно. Он прекрасно понимал своего друга. Сам он не мог признаться ему, что испытывает те же чувства к той же женщине, только владеет собой лучше, и видя, как она уходит с другим, может улыбаться, и ни один мускул не выдаст его чувств. Анри всегда был слабее него. Ролан должен был простить ему и эту слабость.

Диана же, узнав, что Ролан отправится в Новый Свет, безумно ему завидовала. У нее была даже шальная мысль тайно пробраться к нему на корабль, чтобы только выбраться из коридоров Лувра и наконец-то