Не отталкивай, шельма - Александра Неярова
Я отпускаю тебя, больше не потревожу. Но знай, я всегда любил и буду любить тебя.
Прощай.
По щекам Хитаны катились слёзы. Она подняла мутный взор в чистое тёмное небо, усыпанное миллиардами далёких звёзд. Таких далёких и одиноких, как и её сердце. С губ сорвалось горькое:
– Иран…
Глава 10
– Апорт!
И верный друг мчится за палочкой, после возвращается с ней к хозяину, а тот вновь делает бросок. Князев с псом гуляли по парку с десяти утра, в полдень у мужчины должна была состояться деловая встреча.
– Гав! – чёрный дог уселся у ног хозяина, завилял хвостом и, склонив морду, высунул язык набок. Шатен почесал того за ухом.
– Ну что, устал?
– Гав, гав!
– Да, устанешь ты. Вечно энергия бьёт через край. Апорт!
И дог снова пустился вдогонку. Внезапно затрезвонил телефон.
– Алло.
– Иран, здравствуй. Это Эрик Дюран. Я звоню по поводу встречи. Так получилось, что мне пришлось приехать в Америку пораньше, не против встретится сейчас?
– Здравствуй, – глянул на часы, те показывали пол двенадцатого. – Да не против. А что за спешка? Случилось что–то?
– Да ничего серьезного. Поступили новые пациенты, и мне необходимо вернуться в Окаяму раньше запланированного времени.
– Ну, тогда давай перенесем?
– Нет. Я уже приехал. Ты где сейчас?
– В центральном парке.
– Хорошо. Я нахожусь неподалеку, подойду минут через пятнадцать. – и повесил трубку.
– Куро, ко мне!
Вскоре подоспел Дюран, партнёры пожали руки и присели на лавочку. Эрик открыл дипломат с документами, пошло обсуждение рабочих моментов, отчётов и прочее.
– Итак, насчет больницы. Я хотел поблагодарить тебя: все сроки соблюдены, строительство вот–вот будет закончено.
– Я рад, что оправдал твои надежды. Теперь, как понимаю, вступает в силу вторая часть договора? – шатен ухмыльнулся.
– Да, ты как всегда хваток. И вот держи, я выполнил свою миссию, – Эрик выудил из дипломата конверт.
– Что это?
– Уверен, ты всё поймешь, когда откроешь. Удачи. Ну а мне пора, дела не ждут, – и Дюран ушёл.
А Князев так и остался сидеть на лавке, с удивлением смотря на чистый конверт. Сердце, закованное во льду на многие месяцы, встрепенулось в надежде и забилось часто–часто. Интуиция подсказывала, что это ответ, которого мужчина уже и не ждал… Но то, что оказалось внутри, превзошло все догадки. Как буря среди ясного дня.
Внутри лежали письмо и фотография дочки Хитаны.
Здравствуй, Иран.
Я прочла твоё письмо… и долго не решалась ответить. Но тем не менее ты читаешь эти строки.
Я не могу сказать, что простила тебя. Но и скрывать от тебя правду тоже больше не могу.
Ты имеешь право знать. В тот день восемь лет назад я была убита горем и не могла больше находиться в Денвере. Мои друзья увезли меня в Окаяму, на родину… а спустя пару недель узнала, что беременна. Не было сомнений от кого… Иран, Ребекка твоя дочь.
Мы с Риком солгали тогда в парке, мне было очень больно, прости за ложь.
А Ребекке ты очень понравился, почти всё время о тебе говорит. Я сказала, что её отец погиб в автокатастрофе, когда она была совсем маленькой… и ей так не хватает отца. Представляешь, она до сих пор спит с твоим медвежонком, спрашивает, когда ты приедешь.
Через неделю у твоей дочери день рождения, она родилась в последний день лета. И я расскажу правду. Приезжай, Ребекка будет ждать своего отца…
Князев сжал письмо. В карих глазах застыли слёзы радости. «Так Ребекка моя дочь… моя!»
– Я обязательно приеду. Приеду к вам обоим.
На радости Иран помчался домой. Спустя ничтожных полчаса особняк затрясся от его криков, на шум немедля сбежались домочадцы.
– Что случилось, сынок? – взволнованно спросила Ванесса. А сын поднял её за талию и закружил по гостиной. – Что ты творишь?! С ума сошел?! Отпусти!
– По–моему, братик окончательно превратился в психа, – выдвинула свою теорию Линда, стоя в проеме холла вместе с Дэвидом.
– Полностью с тобой согласен, сестра, – кивнул блондин. И только глава семьи спокойно и рассудительно рявкнул.
– Иран, отпусти мать и объясни из–за чего весь этот сыр–бор!
Подействовало. Шатен наконец опустил Ванессу и громко поделился радостной вестью.
– У меня есть дочь. Ребекка моя родная семилетняя дочь! Хитана прислала письмо…
Воцарилась тишина. Для всех сие явилось неожиданностью после последних пяти месяцев, которые Иран провёл в «трауре». Первой очнулась женщина, подойдя к сыну, обняла его.
– Я рада за тебя. Наконец, вижу в твоих глазах счастье и волю к жизни.
– Я был таким непроходимым дураком. Из–за моей глупой ревности Ребекка росла без отца, думая, что он погиб в автокатастрофе, – шатен обнял мать в ответ. – Так, мне сейчас надо в офис. Столько дел нужно переделать перед отъездом!
– Да кстати, когда поедешь? – поинтересовался планами Марк.
– Уже в конце этой недели.
***
Ровно в намеченный день Князев заглушил двигатель авто, взятого напрокат, возле небольшого дома, но с обширным ухоженным садом.
«Вроде этот адрес был указан в письме. Боги! Что же я ей скажу?! Привет, дочка. Представляешь, я твой папа. Только я не погиб в автокатастрофе, а просто не знал о твоём существовании все эти годы… Да полный бред!!»
И всё же мужчина вышел из машины, не забыв прихватить подарок и цветы. Иран не стал сильно наряжаться, весь официоз итак насточертел на работе. Сегодня он был в потёртых чёрных джинсах и в белой с надписями футболке, на ногах такого же цвета кроссы. Он в нерешительности замер перед коваными воротами вишнёвого цвета, из дома доносилась негромкая музыка. Колошматило его не по–детски, коробочка в руках жалобно скрипнула от сдавливания.
Секунды переходили в минуты, а Князев так и не мог сдвинуться с места. Сверху беспощадно палило солнце, этот период в Окаяме был самый жаркий, прохожие на улице поголовно носили защитные зонтики, а вот шатен сейчас совсем не обращал внимания на жуткую жару. Он был растерян, как никогда.
Но вдруг за воротами послышался топот детских ножек, а после калитка тяжелых с виду ворот
