Бамбалейло! - Галина Шатен

По-по-по. И на фиг я здесь вообще расселась-то?

— Борис, спасибо за все знаки внимания — и за вкусности там, и за цветы, — но у меня развод. Вот прям сейчас, через… — смотрю на часы, — сорок минут. Я хочу этот день провести с собой. А все последующие — с человеком, который мне безумно нравится. Я не могу угостить тебя кофе. Потому что между нами быть ничего не может. Извини.

Встаю со скамейки и поправляю ремень на плаще. Борис не сводит с меня своего ярко-синего взгляда. Красивый мужчина, и где-то даже жалко, что мне нечего ему предложить. Но история Золушки — больше не моя сказка.

— Ты же понимаешь, что я не привык к отказам?

— Ну, — слегка пожимаю плечами, — ты не привыкай. Смирись. Прощай.

— До свидания, Оксана.

Лёню с Аннет замечаю сразу — на подходе к зданию суда. Ну, естественно: как на развод — и без мамы-то? Надо было и мне группу поддержки с собой взять. Дашку хоть попросить — чёт я даже и не подумала. Увидев меня, женщина сморщилась, словно ей под нос сунули прокисшее молоко. Ну, я тоже, так-то, не то чтобы рада. Замедляюсь у угла здания, не зная: сейчас идти и пройти мимо них или лучше попозже, за ними, чтоб не пересекаться. Лёня касается маминого плеча, что-то тихо говорит и направляется ко мне.

— Привет, — говорит мой бывший супруг. Ну-у-у, надо признать, Тарас постарался на славу. Должно быть, в тот день всё выглядело хуже. Сейчас у него огромный уже жёлтый синяк под глазом.

— Привет, пират, — отзываюсь. Брови мужчины хмурятся.

— А-а, да уж, — доходит до него, и касается своего глаза. — Прилетело мне знатно. Как ты от меня ушла, посыпались на меня беды.

— Может, я ещё виновата и в том, что Вероника вот-вот родит от тебя?

— Я ж тебя не виню, — примирительно проговаривает. Чешет затылок. Смотрит в сторону. — Слушай, Ксю, давай плюнем, а? Ну, мы с тобой восемнадцать лет вместе. Может, заберёшь заявление? Меня на работе повышают. Через неделю отпуск. Слетаем куда-нибудь, проветримся, отдохнём. Забудем всё, что было до. Начнём с чистого листа.

Давно он меня так не называл. Да. Поначалу берег. Пылинки сдувал. А потом стал относиться как к красивому аксессуару, «правильной» жене. А мне так надоело быть правильной — особенно после того, как я стала собой.

— Лёнь. Пора нам друг друга просто отпустить. Я тебя поздравляю с повышением и желаю хорошо провести отпуск. Но больше частью твоей жизни я быть не хочу. Отпусти меня, Архангельский.

— Я не дам развод, — говорит серьёзно. — Нам дадут три месяца на примирение, и я сделаю всё, чтобы вернуть свою жену. Ясно тебе?

Сказать, что я охуе… ошеломлена? Ничего не сказать. Хлопаю ресницами — того гляди сейчас полечу.

А потом слышу шорох и поворачиваюсь. Из-за угла выходит Митя. Митя? Что он тут делает? А он прислоняется к стенке и смотрит на моего бывшего супруга. Долго. Архангельский тоже с удивлением рассматривает парня.

— Митя, ты что тут делаешь? — не могу скрыть радости даже за удивлением. Ну, я теперь, оказывается, ему всегда рада. Ладно. Так всегда было, но признаваться стала себе в этом только сейчас.

— Оксана, кто это? — хмурит брови мой бывший.

— Дмитрий. А… — Митя указывает на Архангельского и смотрит на меня, — Леонид?

Киваю. Митя отстраняется от стенки и подходит к Лёне. Вижу, как на заднем фоне Аннет спешно направляется к нам. Но мой любовник-сосед хватает ворот пальто Лёни и приближает к себе. Тот бледнеет и замирает. Ну, потому что Митя производит впечатление — без преувеличения.

— Никаких трёх месяцев. Полное принятие и согласие. Ясно, Леонид? А иначе то, что с тобой Буравин сделал, сказкой покажется.

— Ой! Что творится! Помогите, люди! Сына бьют! — кричит бывшая свекровь. — Средь бела дня! Что за варвары! Ты чего, рот разинула? Убери своего кобеля! А ну отошёл, отошёл! — и как давай колотить по Мите. Я уже было подрываюсь к ней, чтоб оттащить, но Митька отпускает моего бывшего, к которому сразу припадает Аннет с причитаниями. Лёня отталкивает мать и смотрит на меня с… ненавистью? Серьёзно?

— Вот так? — спрашивает дрогнувшим голосом. — Ты со мной вот так, да? С ним? С ним? Чуть больше месяца — и уже? С ним?

— Я тебе говорила, сыночек…

— С ним?! — повышает тон Лёня. А я просто устаю оху… удивляться. Да.

Митя шумно выдыхает и поворачивается ко мне. Поднимаю голову. Словно эти двое исчезли, а не стоят в двух метрах от нас. Сразу же тону в этом тёплом взгляде. Так он смотрит только на меня. И от этого — реальный снос, будто мне снова восемнадцать, и всё впервые.

— Ты в порядке?

— Угу, — отвечаю.

— Пошли, сделаем это, — подаёт мне руку. Я беру его тёплую ладонь, и мы проходим мимо зло сопящего Лёни и его чуть ли не дымящей от злости мамы.

— Рассматривается гражданское дело по иску Оксаны Архангельской к Леониду Архангельскому о расторжении брака…

Это небольшой зал, с длинным столом, за которым сидит судья — мужчина в возрасте и с широкими седыми бровями. Перед ним — два стула: для истца (меня) и ответчика (Лёни).

— Стороны уведомлены? Присутствуют? Согласны ли на расторжение брака? — судья нас строго осматривает.

— Согласна.

Лёня смотрит на меня. Затем — на свои руки, раздумывая дольше, чем нужно. Потом выдыхает и качает головой, прикрывая глаза.

— Согласен.

Потом задают вопросы по имуществу, детям и далее. И затем звучат заключительные слова:

— Брак между Оксаной Архангельской и Леонидом Архангельским расторгнуть. Решение вступает в силу через месяц. Получите копию в канцелярии. Желаю вам мира в будущем.