Его строптивое счастье - Анна Мишина

Закусываю щеку изнутри. До боли, до привкуса металла на языке.

Что ему ответить? Обвинить, что бросил меня? Что не вспомнил про меня? Звучит по-детски. А я уже не девочка, чтобы обижаться и дуть губы. Тем более сейчас.

“Давай завтра поговорим. Я устала” — все же решаюсь ответить.

“Я не уйду, пока не увижу тебя” — прилетает ответ.

В смысле? Куда не уйдет? Откуда?

Сердечко встрепенулось и забилось о грудную клетку быстро-быстро. Спокойно Яра, никаких переживаний. Хватит с тебя!

“Ты где?” — спрашиваю.

“Сижу под вашей дверью” — отвечает.

А мне становиться смешно. Мой Туманов сидит на лестничной площадке? Серьезно? Поднимаюсь с постели и выхожу из комнаты. Подхожу к входной двери и прислушиваюсь. За ней тихо.

— Ты куда? — на пороге кухни появилась Лара и с беспокойством смотрит на меня.

— Там Макс, — говорю тихо и улыбаюсь как нашкондничавшая девчонка.

Лара улыбается в ответ и кивает. Скрывается в кухне.

Я накидываю куртку и проворачиваю ключ в замке. Открываю дверь. Выглядываю и замечаю мужчину. Он действительно сидит на ступеньках.

Я замираю за его спиной. Туманов чуть поворачивает голову в сторону и быстро поднимается на ноги. Смотрит на меня безумными глазами. Я в них тону. Там столько раскаяния. Столько печали. Что мне становится не по себе. Делает шаг ко мне и обнимает, прижимает к себе. Так крепко, так приятно, что хочется зажмуриться и…

— Куда же ты убежала? — говорит куда-то в волосы. Щекочет своим дыханием, снова запуская безумных мурашек под кожу. — Я чуть с ума не сошел.

Молчу. Позволяю себя обнимать. Мои руки висят плетьми. Я не знаю, что мне делать.

— Прости меня, — чуть отстранившись, но не отпуская меня, заглядывает в глаза. — Прости, что оставил тебя. Ты переживала, волновалась, перенервничала. А я ни слова тебе, — морщится, будто ему больно. — Прости, Яра.

Поджимаю губы. На глазах наворачиваются слезы.

— Я не хотел. Я не бросил тебя. Не думай. Ничего такого. Лика… она… я не знаю, что с ней. Такое впервые. Я уже много чего надумал. Может даже к психологу ее сводить, — говорит быстро. — Только не уходи от нас. От меня.

Качаю головой.

— Я не хочу, чтобы вы из-за меня ругались. Я не хочу быть между тобой и Ликой. Она тебя любит и не хочет ни с кем делить.

— Я обязательно с этим разберусь. Слышишь? Переговорю с ней. Вчера не знал, как подобрать слова. Слушал только ее. Она же ничего не рассказывает, что у вас случилось. Расскажи ты, — просит.

— Ничего не случилось. Видимо, она никогда не сможет меня полюбить.

— Да что ты говоришь такое? Полюбит. Мне кажется она и так тебя любит. И Лука. И я, — чуть тише добавляет. Мое сердце запинается. Впервые он признается в чувствах. Но вскользь. Мой любимый мужчина стесняется признаться. — Поехали домой, Яр.

— Нет. Я тут дома, — натягиваю улыбку. — Нам нужно пожить раздельно. Подумать.

— Да о чем думать? Я не собираюсь тебя отпускать, — звучит зло. Желваки ходят ходуном. Но он сделать ничего не может и это понимает.

— О будущем подумать, Туманов. О том, стоит ли нам быть вместе. Будем ли мы скучать. Будут ли скучать дети. Я не уверена, что вам нужна. А навязываться я не привыкла, — пожимаю плечами.

Его глаза расширяются от удивления.

— Все останется по-прежнему. Машина на тебе. Приезжай завтра, отвезешь меня на работу, — отступаю на шаг.

— Ты серьезно? — он дышит часто.

— Да, — киваю.

— Ты меня бросаешь? Снова? — голос становится тише.

— Я не бросаю, нет. Нам надо подумать, — пытаюсь объяснить.

— О чем думать, скажи мне? Ты не уверена в своих чувствах? А я уверен. Я люблю тебя, — звучит уверенно. — Люблю, слышишь? — подходит ко мне.

— Весь подъезд слышит, — открывается дверь родительской квартиры и на пороге появляется отец. — Любит он, Яра. Даже я уже ответил бы взаимностью, — смеется. — Как она тебя, — сжимает кулак в воздухе, — держит крепко, да? Максим? За самые…

— Пап! — прошу его, прекрасно понимаю, что он хотел сказать.

Туманов потирает лицо. Вздыхает и улыбается.

— Пусти уже в дом, бедолагу. Железная ты моя, — качает головой и скрывается в квартире оставив дверь открытой.

— Пойдем, — зову его и направляюсь в квартиру.

Максим за мной. Голову опустил. Раздеваемся.

— Максим, вы будете ужинать? — спрашивает Лариса.

— Нет, спасибо, — качает головой.

А я беру его за руку и веду за собой. Впервые чувствую себя не в своей тарелке. Словно парня притащила к родителям знакомиться. Но сначала решила спрятать его в своей комнате.

Мы входим в спальню и я закрываю за нами дверь. Оборачиваюсь к мужчине. Он обнимает меня и притянув к себе, впивается в губы.

Как же мне его не хватало!

Максим

Она будто другая. Словно за эту ночь что-то произошло. Что-то определенно изменилось, но Яра не хочет мне рассказывать. Паника. Паника накрывает меня с головой. Я словно ее теряю. Даже стоя в моих объятиях я чувствую, что она отдаляется от меня. Боюсь себе признаться, что разочаровал ее.

— Где дети? — спрашивает она, чуть отстранившись от меня.

— К родителям отвез. В саду предупрежу, что пару дней они в отгуле будут. Да с тренировок сниму. Кажется, нам всем надо понять как дальше жить, — говорю я, хочу притянуть к себе девушку. Но она качает головой.

— Зря ты так, — после недолгого молчания заговаривает первой. — Они не виноваты.

— Лике нужно научиться принимать мое решение, — сжимаю челюсть.

После разговора с мамой я понимаю, что допустил ошибку. Огромную ошибку. Теперь нужно как-то выкарабкиваться.

— Я останусь? — не смотрю на Зарецкую.

Чувствую себя идиотом. Словно напрашиваюсь на то, чтобы приласкали, погладили. От самого себя противно. Тогда я психанул и уехал. Сейчас мозги вроде в голове и работают. Да и молодость уже где-то там.

Пожимает плечами. Это остужает пыл. Как ведро холодной воды. Не сильно мне и рады. И я ее понимаю. Зажмуриваюсь. Хочется открыть глаза и снова поймать ее влюбленный взгляд. Но нет, картинка не меняется. Яра по-прежнему на меня не смотрит.

Потираю заросший подбородок. Мои любимые женщины меня убьют.

— И все-таки я останусь, — прохожу до кровати и сажусь на ее край.

Если я сейчас уйду, то потеряю ее. А я не хочу этого.

— Перед твоими неудобно, но ничего поделать не могу. Я не доеду до дома, — будто оправдываюсь.

Снимаю брюки, футболку и забираюсь под одеяло.