Ее бешеные звери - Э. П. Бали

Она опускает голову на лапы и отворачивается.

Возможно, это было не смешно. Я пытаюсь снова.

— Итак, меня не будет какое-то время, но я вернусь, как только смогу. Коса и Ксандер уехали по делам, так что здесь только я и лев Лео.

Аурелия закрывает глаза. Как будто наконец может отдохнуть. Генри опять прижимается к ее щеке и тоже закрывает глаза.

Я перевоплощаюсь обратно в волчью форму и, еще раз оглянувшись на Лию и убедившись, что она спит, подхожу к воде. Каждая косточка и мускул в моем теле говорят мне остаться и никогда больше не покидать ее. Чтобы быть уверенным, что никто не причинит ей вреда и не заберет у меня. Есть люди, которые хотят украсть ее, заставить размножаться. Я обвожу взглядом пещеру и воду. Здесь она пока будет в безопасности. И вокруг нее такая защита, что у меня шерсть встает дыбом.

Чем быстрее я уйду, тем быстрее смогу вернуться. И с едой. Ей понадобится много еды.

После завтрака у нас урок кулинарии, и я выслеживаю Минни в коридоре, когда все выходят из столовой.

— Минни! — зову я. — Минни, мне нужно с тобой поговорить!

— Хорошо, хорошо, — Минни делает жест, чтобы я замолчал, и я резко останавливаюсь, пораженный ее дерзостью. Пристально вглядываясь мне в лицо, она торопливо говорит: — Не стоит привлекать внимание, Дикарь.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Я с первого раза тебя услышала.

— Ладно, не выдергивай волосы, — я смотрю на ее розовую, как жвачка, шевелюру, желая еще раз убедиться, что это на самом деле не парик. Однако, будь это парик, в тот раз, когда она превратилась в тигрицу, чтобы прыгнуть на меня, он бы свалился с нее. Значит, это настоящие волосы. — Мне нужна твоя помощь, чтобы добиться расположения моей Регины.

— И почему я должна тебе помогать? — она упирает маленькие кулачки в бедра. — Ты пытался ее похитить. И использовал меня как заложницу.

Я пренебрежительно машу рукой.

— Ты не была заложницей, Мин. Я не связывал тебя, не увозил в глушь на черном фургоне и не снимал на видео, как ты с когтями у горла излагаешь мои требования.

Минни подозрительно прищуривает глаза.

— Как-то слишком много подробностей.

— Просто иногда фантазирую, — быстро говорю я. — Но в любом случае, мне нужно, чтобы ты помогла мне добиться прощения от моей Регины. Ради ее психического здоровья. Я не собирался возвращать подарки, это причинило бы ей очень сильную боль.

Минни прикусывает губу, обдумывая мои слова. Я знаю, что Аурелия многое ей рассказала, если не всю правду.

— Я один из ее суженых. Если кто-то и может вывести ее из этого транса, так это я.

Ее глаза едва не вылезают из орбит.

— Транса? Чувак, она же буквально бешеная.

Теперь моя очередь успокаивать ее «заткни рот» ладонями.

— Да что бы это ни было. Я могу помочь ей выбраться из этого состояния до того, как Лайлу придется прибегнуть к своей терапии и другому странному дерьму, которое он вытворяет с бешеными студентами, чтобы заставить их измениться обратно. Ты же не хочешь, чтобы Лайл оттерапевтировал Лию, правда?

— Нет такого слова «Оттерапевтировал».

— Теперь есть.

Минни драматично вздыхает.

— Ладно, что ты придумал?

Я указываю на кухонную дверь.

— Я собираюсь приготовить ей что-нибудь в качестве извинений. Суженые приносят еду, подарки и другие приятные вещи своим регинам, чтобы поднять им настроение, верно?

— Как та розовая сумочка.

При воспоминании об этой сумке у меня сводит желудок. Из-за того, что случилось, когда я положил её к ногам Аурелии. Как она убежала от нас в том лесу, а мы погнались за ней и невольно заманили прямо в руки Лайла, который схватил её и притащил сюда. Я был так зол в тот день. Если Аурелия рассказала об этом Минни… значит, это что-то для нее значило. Я прочищаю горло.

— Еда, — настаиваю я. — Я не могу искать рецепты

— Посыпки.

— Что?

— Разноцветный сахарный горошек. Она хихикала, когда мы в последний раз видели его в буфете. Думаю… — она замолкает и ее взгляд устремляется куда-то вдаль.

Я наклоняюсь, пытаясь сравняться с ней ростом, но она намного ниже меня.

— Мин-ни, — тяну я нетерпеливо.

— Думаю, посыпка напомнила ей волшебный хлеб из детства. Из того времени, когда еще… все было хорошо. Все дети любят такое.

— Что такое «Волшебный хлеб»?

Она таращится на меня, как рыба-иглобрюх.

— Ты не знаешь, что такое волшебный хлеб?

Мое рычание мягкое, но все же достаточно угрожающее, чтобы дать ей понять, что мне не нравится, когда меня считают идиотом.

Затем происходит нечто чрезвычайно необычное: лицо Минни смягчается, словно от печали. Ее голос похож на мяуканье, когда она заявляет:

— В детстве ты никогда не ел волшебный хлеб.

— Нет, — решительно отвечаю я.

Она делает глубокий вдох и выдыхает, как это делает Коса, когда вот-вот сорвется.

— Тогда давай. Где тот контрабандный телефон, который, я знаю, у тебя есть? Я тебе покажу.

Четыре часа спустя я возвращаюсь к своей Регине, гордый как индюк, с бумажной тарелкой, которую держу на коленях, пока плыву к ней на старой драконьей лодке. На этот раз я взял с собой Юджина в его новеньких, сделанных на заказ очках. Цыпленок знает, в чём его задача, а я не хочу, чтобы Аурелия оставалась одна, пока мы все на занятиях.

Моя Регина и Генри лежат в тех же позах, в каких я их и оставил, что начинает меня беспокоить, поскольку это означает, что она не двигалась весь день?

Как только лодка скользит вверх по склону, Генри бросается прямо ко мне, пища, как добыча, вероятно, возбужденный всеми цветами радуги на тарелке.

Он такой мягкий, с крошечными косточками, что я, наверное, даже не замечу…

Словно зная, о чем я думаю, Аурелия издает резкий рык, и я выныриваю из своих фантазий. Генри левитирует обратно к ней и укоризненно смотрит на меня.

Стараясь на него не смотреть, я улыбаюсь ей и направляюсь к назначенному мне безопасному месту недалеко от ее гнезда, и прошу Юджина сесть рядом со мной.

— Регина, я испек печенье! Смотри, на нём посыпка и маленькие звёздочки, видишь? Минни мне помогла. Она сказала, что ничего страшного, если оно будет похоже на Австралию. У меня не очень хорошо получается круглая форма, но Австралию я сделать могу, если мы не будем обращать внимания на Тасманию. И… — я взволнованно показываю на треугольники хлеба,