Владыка забвения: Железная Воля - Елена Червоная

Граф боялся Норта. Лоренс слышал от служанок, что Энгель просыпается по ночам в страхе, злобно выкрикивает имя своего сына и разрывает постель от ужаса. Маленький демон был главным страхом поместья. Те, кто жил здесь, предпочитали избегать мальчика, держаться на расстоянии, прекрасно осознавая его участь и опасность. Они боялись, что под их крышей растет монстр, и сами тем самым превращали его в то, чего так опасались.

Демон нашел в себе силы хотя бы немного успокоиться. Он осознавал, что, даже если откажется участвовать в этом кошмаре, если прямо сейчас попытается уйти или прекратить происходящее безумие — у него ничего не выйдет.

— О, Триединые Боги! Если вы слышите меня, прошу, помогите этому несчастному мальчику! Даруйте ему спасение, хотя бы в следующем его воплощении. Позвольте вкусить счастье, которого он так лишен. — Демон сложил руки в молитвенном жесте, устремив скорбный взгляд к небесам. — Если вы отвернулись от нас, грешных созданий, то за что же наказываете невинных детей? Почему же столь жестока ваша немилость к ним?

Лоренс, как истинный демон, никогда не склонялся перед Богами. Эти эгоистичные существа захватили разум людей, навязав им свою веру и похитив власть над миром, что им не принадлежал. Они сами избирают, кто достоин жить, а кто обречен умереть, но кто даровал им это право? Почему одна рожденная душа должна иметь меньше прав, чем другая, только из-за своих обстоятельств? Каждое живое существо желает жить, и в этом стремлении они равны.

Первые лучи Фебуса устремились на землю и осветили мир яркими красками. Они окрасили розы в саду графа в кровавые оттенки, окрасили каждый листик и травинку, наполняя окружение жизнью, заставляя всех тварей шевелиться. Один лучик помог обрести черным волосам смоляной отблеск, другой скользнул прямо на длинные девичьи ресницы. Девочка открыла глаза. Ее сонное, словно фарфоровое, личико, выражало безмятежность.

Непривычная, живая тишина окутала окружающий мир. Юная демоница села, вслушиваясь в каждый шорох и дуновение ветра. Так звучала свобода: тихо, с легким убаюкивающим шелестением.

Звуки в поместье сильно отличались от звуков за его пределами. Когда дети были внутри, казалось, что ни один шум не проникал ни наружу, ни внутрь. Лишь коридоры издавали раскатистые, тяжелые шаги разгневанного отца. Воздух там всегда был напряженным. Каждая комната, наполненная изысканной мебелью, поглощала все: смех и крик, слезы и радость. Мертвая тишина, словно кисель, окутывала каждого жителя демонического поместья, перекрывая дыхание и заставляя забыть, что такое покой.

Острые ушки Мари уловили шаги. Она на мгновение замерла, а затем судорожно затрясла спящего рядом брата:

— Норт! Вставай скорее! Кто-то ходит!

Не успела девочка привести в чувство сонного близнеца, как за ее спиной распахнулась дверь, и в проеме возник грузный мужик. Мари и Норт побледнели от ужаса и переглянулись.

— Так-так… Вот это сюрприз. Вы потерялись, ребятки? — Мужчина потер неаккуратную щетину и наклонился к ним. Казалось, что он был величиной с два метра роста.

— Дайте-ка я вас разгляжу.

Мужчина схватил детей за шкирки и рывком поднял их в воздух, словно котят, выходя на свет. Близнецы беспомощно поджимали ноги, стараясь вырваться и прищуривая глаза от ослепительных лучей Фебуса.

— Вот и воры нашлись. Кто бы сомневался — дьявольское отродье… — Усмотрев рога на лбу детей, мужик скривился и сплюнул.

Судя по его одежде, он только что прибыл из далекого путешествия, что объясняло запущенность хижины. На его груди висела маленькая колбочка с зельем. Похоже, это был знахарь, который ездил в город для продажи трав.

— Отпусти, ирод! — Нортон задергался в попытках выбраться из крепкой хватки знахаря, но лишь сильнее удавил себя воротом.

Маленькие глазки мужчины округлились, как у удивленной свиньи. Противный, клюкающий и булькающий смех оглушил детей. Он осмотрел их с ног до головы, вертя во все стороны.

— Сбежавшие рабы, что ли? Наверное, из поместья. Одежда у вас хорошая. Так чего ж бежали, глупые? Теперь я вас продам, да подороже… Боги вознаградили меня! Пока я добирался до города под дождем, испортил весь товар. Пришлось продать его в полцены, представляете? — Мужик зашел в домик, продолжая держать демонят, словно намертво.

— Да-а-а… — протянул он, осуждая состояние своего жилья. — Придется попотеть!

Мари и Норт переглянулись, их глаза были полны животного страха, который сковал их настолько, что они боялись даже пикнуть. Нужно бежать как можно скорее. Помимо того что они оказались в лапах этой огромной свиньи, скорее всего их отец уже выслал за ними погоню.

— Ну, это потом. Думаю мне нужно получить свое вознаграждение. Хвала Небесам! — Толстяк расплылся в улыбке, показывая ряд желтых и кривых зубов. Одного зуба не было. Его жадные глаза впились в тельце перепуганной девочки.

От этого взгляда Мари поджала ножки прямо в воздухе и, не отрывая глаз от верующего, безмолвно залилась слезами. Мальчишка же, словно вулкан, вскипел от гнева и, что есть силы, забарабанил по руке огромного дядьки. Он царапался и бил своими маленькими кулачками, осыпая того проклятиями.

— Ты мне порядком надоел, малыш… — как перышко, Нортон отлетел в стену.

Эти умилительные прозвища вызывали у него отвращение. Перед глазами все плыло, а по затылку текло что-то горячее и липкое. Мальчик сильно ударился головой, и сейчас его было как будто погружали под воду, словно в тот момент, когда отец устраивал ему наказание в ванной. Все вокруг, подобно холодной воде, заполняло сознание, поглощая каждую мысль и оставляя только глухое ощущение отвращения и страха.

Похожий на тряпичную куклу он лежал раскинув свои руки и ноги в стороны, оставляя на стене черные потеки крови. Сквозь вакуум в голове он слышал, как сестра зовет его, слышал, как она плакала.

«Нужно встать! Сейчас же!»

Норт пытался сдвинуться хоть на сантиметр, но тело его не слушалось. Через пелену в глазах он мог различить борьбу и отчаянное брыкание тонких девичьих ножек на той сырой кровати, ставшей местом обитания для слизней.

«Нужно что-то придумать! Сейчас!»

Мышление давалось с трудом. Время тянулось мучительно медленно, и каждый момент казался вечностью. Чем дольше мальчик пытался сосредоточиться, тем сильнее ускользало сознание. Пелена перед глазами темнела, затмевая все вокруг и заставляя забыть о происходящем. Желание утонуть в этой темноте становилось все сильнее. В ней было так спокойно, так уютно, без боли и страха, без крика сестры,