Она и зверь. Том 2 - Maginot
Но Астина заявила, что навряд ли можно считать удачей то, что отец отправил ее сюда в обмен на погашение долга. Териод задавался вопросом: неужели все это настолько важно? Неужели она не могла отбросить терзания и просто счастливо жить вместе с ним?
В круговороте мыслей Териод вдруг понял: он хочет, чтобы она всегда оставалась рядом. Но измождение и бессонная ночь тяжким грузом легли ему на плечи.
– Видимо, я действительно устал, – пробормотал он, печально вздохнув. Поднявшись с места, он не обратил внимания на едва тронутую чашку чая. Взглянул на него, Оливер растерянно спросил:
– Вы идете в спальню, милорд?
– Нет, в сад. – С этими словами он покинул кабинет, направляясь прочь от покоев эрцгерцогини. Он не мог вернуться к ней в подобном состоянии.
Астина проснулась одна на огромной постели. Место рядом с ней осталось нетронутым. Она медленно поднялась и с трудом моргнула, прогоняя остатки сна. Ее рука скользнула по холодной подушке в поисках тепла, которого там не было.
– Значит, он так и не пришел, – прошептала она. Эрцгерцог покинул комнату прошлым вечером, но не вернулся, даже когда она засыпала. Астина полагала, что утром обнаружит его рядом, как обычно, но эту ночь она провела в одиночестве. Эта спальня принадлежала Териоду, и потому при разладе уходить полагалось именно Астине. Так почему же хозяин комнаты сбежал сам?
«Неужели переходный возраст?» – мелькнула в голове нелепая мысль. Нет, Териод не был юнцом вроде своего брата, чья мальчишеская беспечность порой граничила с ребячеством. В свои двадцать пять он был зрелым и уверенным мужчиной, хотя в ее глазах и казался все еще слишком молодым.
Нескольких недель, проведенных бок о бок, было достаточно, чтобы понять, какой он человек. Астина знала, что Териод не из тех, кто импульсивно реагирует на пустяки. И все же вчера, под серебристым светом луны, он был иным. Его настойчивые расспросы о прошлом выбили ее из колеи. Как вообще он пришел к этим мыслям?
Астина не пошла за Териодом, когда он в гневе покинул спальню. Она не собиралась подстраиваться под его настроение, притворяясь мягче, чем была на самом деле. Их брак, скрепленный политическим расчетом, не требовал от нее таких жертв. Но когда он не вернулся к утру, она все же забеспокоилась.
Астина стала мысленно прокручивать события прошедшей ночи. Териод находился сейчас в самом стабильном состоянии за все время их знакомства. Она день за днем возвращала ему человеческий облик. Она же помогала ему с работой. Астина была максимально расположена к эрцгерцогу. Териод же, осознавая это, выражал ей признательность при каждом удобном случае.
Но прошлой ночью он сильно отличался от того Териода, которого она знала. Она не могла выкинуть из головы его лицо, покрытое потом и искаженное страхом, взгляд, полный тоски, устремленный на нее снизу вверх. Он был словно…
«Словно собака, – подумала она, но тут же исправилась. – Нет, скорее как щеночек».
Сознание тут же подсунуло воспоминание о другом обличии ее мужа. Волк, хватающий зубами края ее одежды в попытке отвлечь ее внимание от работы. Его при этом полный обиды взгляд странным образом переплетался в воображении Астины с воспоминаниями о вчерашней ссоре с Териодом.
«Впрочем, это не мое дело», – отмахнулась она, отгоняя ненужные мысли, и решительно поднялась.
Она не стала удерживать мужа, хлопнувшего дверью, и даже теперь решила оставаться верной себе. Астина переоделась и вышла из покоев, направляясь на тренировочный плац. Утренний воздух был свеж, но мысли Астины все еще путались в тенях прошлой ночи.
– Обязательно тренироваться в такую рань? – знакомый голос, полный едкого раздражения, заставил ее вынырнуть из размышлений и застыть у входа.
Рядом с Хиссеном, развязно уперев руки в бока и опершись на одну ногу, стоял Артур. Он зевал так широко и так часто, что на глазах выступили слезы, но, заметив Астину, юноша мгновенно вытянулся в струнку.
– С чего начнем? – радостно прогорланил он.
Астина удивленно приподняла бровь, скрывая недоумение. Она не ожидала так скоро столкнуться с юнцом, которого так удачно спихнула Хиссену. Подойдя ближе, она слегка нахмурилась и обратилась к своему помощнику:
– Что происходит?
Хиссен, не моргнув глазом, бессовестно заявил:
– Вы же сами сказали, что он мой ученик. Вот я и решил, что мы должны вместе оттачивать мастерство фехтования.
Астина внимательно посмотрела на него, и под тяжестью ее взгляда Хиссен поспешно отвел глаза. Она знала, что поручила ему ту еще занозу, и теперь не могла упрекать его за эту маленькую месть. Глядя на Артура, который старательно делал вид, что его рвение искреннее, Астина лишь вздохнула.
– Вот так решил мне отомстить? – бросила она, скрестив руки.
Улыбка Хиссена стала еще шире:
– Какая месть? Благодаря вам я достиг такого мастерства, вот и хочу передать его ученику, которого вы мне доверили.
– Ты же прекрасный учитель фехтования, не так ли?
– Вы тоже превосходный наставник, – парировал Хиссен. – Если не считать вашу склонность к насилию.
Астина улыбнулась лишь уголками губ, словно решив что-то проверить. Ее рука с холодной грацией потянулась к рукояти меча.
– Появилось желание ощутить ее на себе? – прищурилась она.
Хиссен в панике попятился, но не успел он вымолвить и слова, как Артур, округлив глаза, влез в разговор:
– Ты правда учила сэра Хиссена?
Астина резким щелчком по лбу оттолкнула юнца, который подскочил к ней слишком близко. Артур, решив, что сейчас она его ударит, вздрогнул всем телом.
– В прошлый раз ты хоть иногда обращался вежливо, а теперь окончательно перешел на «ты»?
– Мы же одногодки… с вами, – пробормотал Артур, запнувшись, но тут же задрал нос, упрямо глядя на нее.
Его умение улавливать настроение, но при этом не делать выводы и продолжать дерзить граничило с патологией. Астине эта логика не нравилась, но возразить было нечего: она не могла раскрыть того, что, учитывая прошлую жизнь, была куда старше него. По возрасту они и правда были ровесниками, а значит, либо оба переходили на «ты», либо продолжали общаться формально. Но церемониться с этим мальчишкой Астина больше не собиралась.
Она насмешливо приподняла бровь.
– Ну хоть в чем-то ты последователен.
Лицо Артура мгновенно просияло, будто ее оценка была величайшей наградой. Астина мысленно закатила глаза,
