Его самое темное желание - Тиффани Робертс

— Конечно, нет. Она моя дочь, а она, — Эмили кивнула на сверток в его руках, — моя внучка.

У нее вырвался нервный смешок.

— Хотя не могу сказать, что я не была удивлена ее внешностью. Несмотря на то, как Кинсли описала тебя, я была не совсем готова. А ты… Ну, ты…

— Он красивый, — сказала Кинсли.

— Да, но еще он большой и пугающий.

— Тебе не стоит меня бояться, — сказал Векс.

Его дочь издала тихий звук, за которым последовал крик. Этот звук, такой тихий, такой печальный, пронзил его сердце. Обеспокоенный, он посмотрел на свою пару.

— Я сделал что-то не так?

— Нет, — Кинсли подняла руки. — Наверное, она просто проголодалась.

Векс передал ей ребенка. Кинсли покачивала ребенка, одной рукой расстегивая перед ночной рубашки и обнажая грудь. Она притянула их дочь ближе, и малышка немедленно потянулась к соску Кинсли и вцепилась в него, чтобы пососать.

Пораженный этим зрелищем, Векс подавил бурлящую в нем магию. Когда он восстановил контроль, странные беспламенные факелы, освещавшие комнату, снова вспыхнули. Убрав крылья, он осторожно забрался на кровать рядом с Кинсли и обнял ее за плечи, наблюдая, как она нежно гладит щечки ребенка во время кормления.

Снова быть так близко к своей паре, чувствовать ее тепло и кожу, вдыхать ее запах… Векс стиснул челюсти, сдерживая волну эмоций, бушующих внутри него.

Огоньки спустились вниз и зависли прямо над кроватью, тоже наблюдая.

Это… Это была его семья.

Кинсли шмыгнула носом, повернула к нему лицо и запечатлела долгий поцелуй на его щеке.

— Ты свободен.

Он притянул ее ближе к себе.

— Я твой.

Его пара прерывисто выдохнула ему в шею.

Эмили вытерла слезу со щеки.

— Как вы ее назовете?

Векс промурлыкал, нежно поглаживая темные волосы ребенка.

— Настоящее имя — это то, что нужно беречь. Его нужно защищать. Это не то, что дается легко.

— Мы можем дать ей имя, когда останемся одни, — Кинсли положила голову ему на плечо и посмотрела на их дочь сверху вниз. — Но как нам ее назвать?

Ответ пришел к нему без раздумий.

— Хоуп3.

ЭПИЛОГ

Мэдисон подняла Хоуп на руки и потерлась носом о нос малышки.

— Кто самый красивый ребенок в мире? Правильно, это ты. Да, это ты.

У пятимесячной Хоуп вырвалось тихое хихиканье, когда она пошевелила ручками и захлопала своими маленькими крылышками. На ней было серебристое платье, и она выглядела совершенно очаровательно со короткими черными волосами, собранными в косички с бантиками в тон, что делало ее заостренные ушки более заметными.

Эйден, который стоял рядом с Эмили и Сесилией перед рождественской елкой, скрестив руки на груди, ухмыльнулся.

— И самый избалованный тоже.

Сесилия фыркнула и легонько шлепнула его по руке.

— Ты принимаешь участие в этом баловстве.

— Конечно. Это мой долг как дедушки. И если ты думаешь, что она избалована сейчас, просто дождись рождественского утра.

Мэдисон усмехнулась и поцеловала Хоуп в лоб, прежде чем опустить ее на четвереньки на пол.

— Ты баловал и нас с Кинсли, когда мы были детьми. Это в твоем духе.

Улыбаясь, Кинсли повесила деревянное украшение в виде оленя на елку.

— Это правда.

— Я ничего подобного не делал, — запротестовал их отец.

Эмили закатила глаза.

— Сколько раз ты делал это тайком от меня, когда я говорила девочкам «нет»?

Эйден ахнул, прижимая руку к сердцу.

— Никогда!

— Ложь.

— Ты ранишь меня, жена моя.

Эмили усмехнулась, привстала на цыпочки и поцеловала его в губы.

— Но я все равно любила тебя за это. Ты такой замечательный отец и дедушка.

Коттедж был едва ли достаточно велик, чтобы вместить родителей, сестру и тетю Кинсли, но они наполняли его с такой любовью, что нехватка места совершенно не имела значения. Кинсли хотелось, чтобы все они жили не так далеко друг от друга, но это только заставляло ее еще больше ценить эти моменты единения. И это было первое Рождество, которое они все разделили с Вексом и Хоуп.

Малышка негромко пискнула.

Кинсли опустилась на колени, юбка ее фиолетового платья обвилась вокруг, и с широкой улыбкой протянула ручки к дочери.

— Иди к мамочке!

Хоуп, которая так сильно выросла за последние пару месяцев, одарила Кинсли беззубой улыбкой и покачалась взад-вперед на четвереньках, задрав попку вверх. Это был только вопрос времени, когда она научится ползать, и Кинсли знала, что тогда ее уже ничто не остановит.

Она даже не хотела думать о том неизбежном дне, когда ее маленькая девочка научится летать.

— Так это официально? — спросила Сесилия, усаживаясь на диван и закидывая ногу на ногу. Она отпила чаю.

— Ага, — Кинсли взяла дочь на руки и встала. — Коттедж теперь мой. Гордон и Люси были готовы расстаться с ним. Заботиться о двух объектах недвижимости становилось для них непосильной задачей, особенно учитывая, что этот находится так далеко от дороги.

— И они знали, что ты подаришь этому месту ту любовь, в которой оно нуждается.

Маленький коттедж служил домом для Векса и Кинсли после рождения Хоуп. Хотя он и смог переместиться из ритуальной комнаты в своем царстве, с ведьминым кольцом у него это не получалось. Оно попросту не могло провести магию лей-линий с достаточной силой, чтобы открыть путь.

Итак, Векс возвел новый каменный круг вокруг ведьминого кольца, чтобы укрепить связь между мирами. Даже с его магией ему потребовались недели, чтобы придать камням форму, вырезать руны, зачаровать их и установить на место.

Но даже после того, как они смогли вернуться во владения Векса, они решили сохранить этот коттедж. Он находился так близко к каменному кругу, и Кинсли имела легкий доступ к средствам связи со своей семьей. Этот дом был идеальным местом для семейных встреч, когда все приезжали в гости. Его покупка также гарантировала, что здесь не поселятся посторонние. Хотя иллюзии Векса скрывали каменный круг, всегда был шанс, что кто-то, блуждающий по лесу, обнаружит его. Безопаснее всего было держать людей подальше.

Но этот мир… Он был не для Векса и их дочери. Возможно, когда-то давным-давно, но все слишком сильно изменилось, чтобы они могли приспособиться.

Они совершали поездки в близлежащие города, и однажды даже съездили в Инвернесс — всегда после захода солнца, и всегда Векс и Хоуп были замаскированы под людей с помощью его магии. На лице Векса отразилось неприкрытое изумление, когда он увидел современный мир.

Он говорил об использовании магии, чтобы перенести их в другие части Земли,