Все потерянные дочери - Паула Гальего

Кириан держится стойко, но что-то его беспокоит.

Он не может удержаться и оглядывается: быстрый взгляд через плечо.

Вспышки света, толчки, эта вибрация в воздухе… всё прекратилось, и он не может не задаваться вопросом, почему больше не чувствует магию Одетт.

Я тоже позволяю себе оглядеться, но Её уже нет. Я знаю, что кто-то должен был вложить этот меч в руку моему паладину, но если Мари и была здесь, следов больше нет.

— Иди за ней, — говорю я ему.

И он не раздумывает. Он срывается с места и бежит сквозь строй солдат, и некоторые из тех, кто пригнулся, встают, чтобы уступить ему дорогу. Он находит своего командора и вручает ей голову.

А затем бежит во дворец.

Глава 40

Одетт

Моргана улыбается и швыряет в меня обломки, упавшие с балкона, но я поднимаю руки и успеваю отклонить их, прежде чем они меня настигнут. Стена позади меня взлетает на воздух, и я чувствую легкую дрожь под ногами.

— Какое разочарование, — бросает она мне. Её взгляд полон желчи. — Я и правда думала, что ты поймешь.

Это меня бесит. — Кто ты такая, чтобы разочаровываться во мне?

Я наслаждаюсь покалыванием в руках, в браслетах, змеящихся по моей коже, и посылаю в неё разряд, рожденный инстинктом. Поток света с прожилками тьмы потрескивает в воздухе, пересекая пространство между нами, и с силой врезается в неё; она поднимает какой-то щит, но он не способен остановить удар полностью.

Она с трудом встает, напряженная. — Твоя мать дала тебе мое имя, — напоминает она. — Твой отец и она любили меня, и я любила их. И теперь, найдя тебя, я бы полюбила и тебя.

— Почему же ты не любила меня тогда? Почему не позаботилась обо мне, когда я осталась одна? — кричу я.

Я не скрываю ни гнева, ни боли, не чувствую стыда. Я пропитываюсь ими и позволяю эмоциям захлестнуть меня и направлять мою магию.

Моргана щурится. Она смотрит на меня с недоумением, словно мое поведение действительно её удивляет, словно она и впрямь разочарована. — Это смешно.

Движением руки она швыряет в меня люстру. Та летит не только под действием гравитации, ведь я тоже не могу полностью остановить её. Она вложила в люстру свою силу. Я падаю на спину и чувствую удар всем телом.

Теперь в комнате стало чуть темнее, и оставшиеся огни отбрасывают на нас причудливые тени. Я сбрасываю её с себя в ярости и вскакиваю на ноги. Вспышка боли предупреждает меня из области ребер.

На этот раз я больше не трачу слов. Я снова обрушиваю на неё сырую силу, мощную молнию, которую ей приходится останавливать обеими руками и дрожащим щитом.

Она кричит, и Моргана тоже атакует меня необработанной силой, мощной и смертоносной, если бы не моя собственная защита. Луч энергии попадает мне в руку, и я тут же чувствую жгучую боль на коже, как от химического ожога.

Лжекоролева идет ко мне, гордая и высокомерная, растрепанная после схватки, но всё еще царственная, благородная. Я тоже иду, мы движемся по полукругу, и, оглянувшись через плечо, я понимаю, что, возможно, этого она и добивается: подвести меня к краю балкона, нависающего над пустотой.

— Ты уже видела, как убивают твоего капитана?

Я хмурюсь и не отвожу от неё взгляда, но чувствую укол в груди; дурное предчувствие, тоненький голосок, шепчущий: смотри, смотри, смотри…

Я сосредотачиваюсь на Моргане и швыряю в неё свою магию: невидимую руку, которая запрокидывает ей голову назад; пальцы, которые с силой сжимают её горло.

Она отчаянно пытается освободиться от невидимой хватки, но её пальцы не находят ничего, чем можно защититься. Её глаза наполняются слезами.

— Это трюк Евы, одной из тех девочек, что ты вырвала из рук родителей. Первенец бывших правителей Экимы. Тебе это о чем-то говорит, или ты даже не знаешь, кому разрушила жизнь?

Я сжимаю сильнее. Чувствую, как энергия покидает мое тело, и мне хорошо. Однако Моргана не слаба, и это не может быть так просто. Порыв ветра освобождает её и отбрасывает меня назад. Мне приходится ухватиться за разрушенную стену, прежде чем оглянуться и обнаружить, что я всего в двух шагах от падения.

И тогда, словно нить привязывает меня к нему, мой взгляд находит его в гуще битвы, и сердце пускается вскачь, когда я убеждаюсь, что Моргана лгала не во всем.

Кириан ранен, и у него проблемы.

Он упал на землю и, кажется, не может встать. Солдат бежит к нему, но у меня нет времени разглядеть, что происходит, потому что я чувствую вибрацию силы королевы, которая показывает мне серебряный блеск в своей руке. Она призвала кинжал, который я использовала раньше.

Ловким движением она швыряет его в меня. Я поднимаю руки и сосредотачиваюсь, чтобы отклонить его, но он летит так сильно, а Моргана так быстра, что, когда она пользуется моей заминкой и посылает в меня осколок стекла, я едва успеваю его остановить.

Я чувствую жжение на щеке. Затем ощущаю теплую кровь, стекающую по ней, по подбородку и шее.

Я бросаю взгляд назад, чтобы убедиться, что Кириан в порядке, и готова вмешаться, когда ледяной ужас овладевает моими венами.

Перед ним нависла вытянутая, сгорбленная и темная фигура, и Кириан… Кириан держит оружие так, словно только что атаковал её.

Клянусь всеми темными тварями. Он напал на Эрио?

У меня нет времени думать, потому что удар настигает меня со спины, и я падаю на пол. Мне удается вовремя затормозить падение, и я не срываюсь с балкона, но на этот раз мне больно. Когда я встаю, ноги дрожат от напряжения.

— Ты еще можешь двигаться? — спрашивает она.

Она тоже устала. Я вижу это во взгляде, в тяжелом дыхании, вздымающем её грудь. Две струйки крови текут у неё из носа.

— Всё кончено, Моргана. Всё кончено. — Ты знаешь, что меня зовут не так, — огрызается она. — Нравится тебе это или нет, Адара назвала тебя в честь меня.

Жуткое чувство переворачивается во мне, когда я слышу, как она говорит о моей матери. Я не думаю.

Я наношу ей удар магией, сотканной из темного света и звезд, но она легко уклоняется, а я слишком устала, чтобы помешать ей это сделать.

Я стараюсь не показывать, что задыхаюсь, что руки налились свинцом, что легкие горят. Я знаю, что должна смотреть на неё, что не могу повернуться к ней спиной, но что-то тянет меня в другую сторону: непреодолимый, ужасающий и