После развода в 40. Между нами твоя истинная (СИ) - Екатерина Гераскина

— Ох, Анна! Что ты такое говоришь! — воскликнул свёкор и закашлялся. — Что за выражения! Откуда ты их берешь!

— Я права во всем! И вот тебе тоже мысль, чтобы ты подумал. Я что, не видела, как ты расцвёл, когда Кристина проявила участие к тебе и спросила про твои суставы? Мы с тобой не молодеем. Я была уверена, что дочь нас не бросит. А сейчас? Думаешь, та шлындра будет терпеть твой мерзкий старческий характер?

Свёкор задумался. Ох. Но лучше бы молчал:

— Это всё твоя дурная кровь. Поэтому Арден и встретил истинную. Так и знал, что проявится какая-то гадость! — рыкнул свекр.

Я закатила глаза. Сейчас начнутся баталии. Пришлось отойти от леди Анны. Потому что она встала ровно напротив супруга в инвалидном кресле, и её поза стала ещё более угрожающей.

— Что⁈ Как что плохое — так сразу от меня, а как хорошее — только от тебя, да? — охнула свекровь.

— Именно так. Вот даже сейчас. Ты словно фурия! Я женился на кроткой и нежной Анне. Где моя жена, женщина?

— Умерла под гнётом обстоятельств и тяжестью семейной жизни, дракон!

— Ты сейчас мне напоминаешь мою покойную тёщу. Оттуда у тебя и эта кровожадность. Настоящая ведьма была. До сих пор мурашки идут, как вспомню её. И ты всё больше на неё похожа!

— А я ещё и не начинала быть похожей на неё! — вскрикнула леди Анна.

— Давайте не будем ругаться, — Родители Ардена повернулись на меня. Я прервала их противостояние. — Тем более что мы уже развелись. И Арден улетел вместе с истинной.

Свёкор снова встал, подошёл к супруге и обнял её. Та прильнула к нему и затряслась всем телом. Я редко видела слёзы леди Анны. Последний раз, когда Ардена выхаживала после битвы с василисками.

Тогда мы все думали, что он умрёт. И вот теперь Гарольд гладил Анну по спине и шептал ей что-то на ухо, успокаивая ее. Это было так интимно, так искренне, что я отвернулась.

Они были той самой парой, которая пронесла свою любовь через годы. Да, они ругались, как и любые другие пары, но всё равно были опорой друг другу.

Я смотрела в окно, обхватив себя руками за плечи. У меня так не будет никогда.

Не сразу услышала, что говорит леди Анна:

— Кристина. Нужно сражаться за свою любовь и семью. Кристина…

— Нет, леди Анна. Я не буду.

Свёкор и свекровь так и ушли. У леди Анны разболелась голова, и ей стало плохо. Я пошла их провожать.

— Может быть, вызвать тебе лекаря? — спросил лорд Гарольд, помогая Анне разместиться в карете.

— Нет, — покачала головой. Помахала рукой свекрови. — Со мной всё в порядке. Берегите себя и леди.

— Навещай нас, Кристина. Не пропадай, — он сжал мою руку на прощание. Я видела, что мужчина тоже подавлен и расстроен.

Я вернулась в особняк.

Распустила девочек и повара. Не хотелось никого видеть в доме. Тем более что осколки они уже вымели, а с поломанной мебелью и картинами разберусь потом. Я кое-как досуществовала до вечера.

Приняла ванну, поела через силу и легла спать.

А проснулась от того, что все тело горело.

Что со мной?

Глава 13

Ощущение было такое, словно я опускалась под воду: мне не хватало кислорода, и, вынырнув, я судорожно глотала его. Я чувствовала, как тело наполняется чем-то мощным. А потом поняла, что в меня таким образом вливалась магия, заполняла каждую клеточку.

Я перекатилась набок, встала с кровати. Было нестерпимо жарко, как в раскалённой кузнице. Больно не было, было странно ощущать такой прилив энергии.

Резкий порыв ветра распахнул окно, и в комнату хлынул удушающе сладкий запах душистых роз. Как же отвратительно они пахли!

С распущенными волосами, в длинной шелковой чёрной ночнушке, босая, я пошла на этот противный, приторный аромат, словно ведомая им. Мысль, что билась в голове, была проста: уничтожить, уничтожить, вырвать, сорвать, растоптать.

Отныне роза перестала быть моим любимым цветком.

Я спустилась на первый этаж, вышла через заднюю дверь, миновала мраморное крыльцо, ступила босыми ногами на прохладную шелковистую траву и подошла к собственному розарию — большому, ухоженному, красивому.

В него было вложено столько трудов, столько лет, это была моя гордость…

Сколько сортов я сюда заказывала, высаживала, сколько раз любовалась ими с мужем. Красные розы были прекрасны. Но не сейчас.

Внутри меня закипала магия, её нужно было выплеснуть срочно. Подобные приступы случались у меня и раньше, но никогда ещё не были столь сильными.

Я взметнула руки вверх и увидела: кожа снова преобразилась — стала жемчужно-белой, сияющей, как перламутр. Ветер ударил в спину, волосы взметнулись, и они тоже приняли этот жемчужный отлив.

Мне показалось, что я стала выше, изящнее, тоньше. По телу побежали мурашки, шелковая рубашка на тонких бретельках не спасала от этого холодного ветра.

Я подняла руки, развела их в стороны, закрыла глаза, выгнулась назад, потом резко свела ладони вместе и выпрямилась. Громко хлопнула еще раз в ладони и показалось, что сотни маленьких колокольчиков зазвенели разом.

Сотня алых головок отделилась от кустов и поплыла вверх, послушные мне. Я хищно улыбнулась — это была уже словно не я, а нечто внутри, довольное использованием силы.

Я закружилась, как в танце. Подол шёлка бил по ногам. Я кружилась, перебирая ногами по траве и, выводя руками, сложные фигуры. Стоило провернуть запястья по часовой стрелке — и головки роз повторяли за мной, поднимались волной, сплетались в спираль. Я развела руки в стороны, подняла кисти вверх, согнула их в локтях, кружилась, и вихрь взвился вокруг меня, закружил меня в центре.

Я щёлкнула пальцами обеих рук — и головки рассыпались на тысячу лепестков. Всё это закружилось вокруг меня, обволакивая меня вихрем. Я танцевала, изгибалась, смеялась, а в голове звенели сотни красивых переливчатых колокольчиков. Сила внутри нарастала, ширилась.

Я резко вскинула руки, остановилась, вытянулась на носочках — и всё замерло. Лепестки роз зависли вместе со мной, окружили меня ураганом и застопорились в воздухе. Ещё один щелчок — и в воздух метнулись стебли, колючие, гибкие; вторая волна закружилась вокруг красных лепестков.

Я продолжила свой танец. Кровь внутри пела, требовала выхода. Лунный свет серебром