Второй шанс герцогини 2 (СИ) - Руслана Рэм

поднял на меня взгляд — два темных провала — и повторил: — Остерегайся черных свечей. Я сразу же вынырнула из сна, распахнув широко глаза. Это чертово погребение испортило мне сон с Регалом. Даже сюда пролезли щупальца дяди и Тиада, чтобы его черти драли! Но все-таки сон был очень странным. Я так явственно ощущала весь шлейф запахов лондонских улиц, а городской шум... я словно была там по-настоящему. Значит, и про свечи не стоит отмахиваться. Я встала с постели, вдохнула из небольшой чаши отварные листья из нашего сада, которые, по словам Наэни, помогали беременным по утрам для бодрости, и накинула халат. На кухне уже кипела жизнь, и дедушка Ромэс был облачен в черный сюртук и плотные того же цвета брюки. Конечно, дядя не ждал присутствия старшего Блэка, но я не собиралась идти на похороны одна. Пусть все знают, кого я считаю настоящей семьей.

Глава 7.3

— Ты готова, Сиенна? — позвал меня дедушка Ромэс. Я снова посмотрела на себя в зеркало и опустила черную вуаль на лицо. Что у нас, что в Стеллариуме женщины научились создавать аксессуары, которые помогали им прятать настоящие эмоции.

— Да, я готова.

Мы вышли во внутренний двор, где нас ждала карета и, разместившись в ней, отправились в дом, который был моим по праву, но который я уже никогда не назову домом — в городскую усадьбу Роз.

Дядюшка не поскупился на похороны Тиада. Весь сад был укрыт белоснежной тканью, как символом силы Солнца и Света Души. Это выглядело настолько гротескно, что превращалось в насмешку. Церемонию проводили в музыкальном павильоне, откуда доносилась грустная и медленная мелодия. Гости впереди нас шли чинно и явно хотели продемонстрировать, что они скорбят по ушедшему бабнику и тунеядцу. Дядюшка встречал около входа, а рядом с ним стояла сестра моей фрейлины. Брианна. Она смиренно опустила голову, не скрывая лицо вуалью, а ее просторное черное платье напоминало монашескую робу. Если бы присутствующие не знали, как выглядит герцогиня Росалес, то несомненно приняли ее за меня.

Только вот у меня были воспоминания Лиэри, и Тиад никогда бы не нашел ответные чувства у такой девушки. Все в ней кричало о хитрости, уме и прекрасных актерских способностях. Такая девица не стала бы тратить свои таланты на Тиада, кто был лишь марионеткой в руках дяди. Вот, кто ее по-настоящему бы заинтересовал.

Вот, кого она захотела бы сделать своим.

И дядя, не обращающий на девушку внимания, все равно закрывал ее. И с каждым нашим шагом, я все больше ощущала нечто сильное, магическое рядом с этими двумя.

Свою магию, значит, не ощущала, а вот у дядюшки шлейф — научилась.

Мы остановились с Ромэсом около них, и глава Блэков выразил свои соболезнования.

Конечно, дядя весь скривился, но тут было столько гостей столицы, что проявить прямую враждебность значило уронить лицо, а он ведь — «прекрасный человек». Просто с племянницей не повезло.

— Сиенна, — протянул он руку ко мне, собираясь забрать у Ромэса. Я сжала его ладонь и произнесла:

— Ах, дядюшка, вы столько сил вложили в прощание с Тиадом. Спасибо вам, что проявляете такое великодушие к нему — человеку со столькими пороками. Я так и не смогла простить ему измен.

Весь холл, что был наполнен гостями хранил полное безмолвие. Естественно, сплетни — лучший десерт на любом мероприятии. И во всех мирах.

Дядя сглотнул и почти выдернул свою руку из моей.

— О чем ты, Сиенна? — шипел он сквозь зубы.

— Вы же знаете не хуже моего, насколько плохим выбором оказался Тиад для нашей семьи. Не ровен час и к нашему порогу придут несчастные обманутые девицы с младенцами на руках.

На самом деле я была удивлена, что такого до сих пор не произошло. Но это лишь подтверждало все то, что рассказывала Лиэри: Сатэрик Гайзен контролировал его. И не только его.

Брианна побледнела, неосознанно подняла руку к животу, и лишь по этой реакции я уверилась, что она беременна. Я сама постоянно закрывала руками живот, защищая своих малышей. Какая бы женщина не была змеей, но инстинкт — это не то, что легко можно откинуть лишь усилием ума.

— Сиенна, побойся кары Стелл, — еще тише и еще злее ответил дядя. — Мы же на похоронах твоего мужа.

— А еще тирана и прелюбодея. Я не буду по нему скорбеть, но я отдам дань прощания. Пойдемте, дедушка Ромэс, ветер поднимается.

В холле я вежливо кланялась гостям, не поднимая вуали, они же разглядывали меня с огромным интересом. Уверена, что многие пришли сегодня сюда поглазеть на то, как скандальная герцогиня Роз будет вести себя на похоронах супруга. Раньше бы я чувствовала такой огромный букет вины, что не смогла бы и слова вымолвить. А уж постоять за себя...

Но сейчас во мне кипел праведный гнев! Меня перенесло сюда по воле того чернокнижника и из-за смерти Лиэри. Именно ее душа, поруганная и несчастная, требовала мести своим убийцам. И никто ее не защитил. Никто не помог. Лишь смотрели на то, как она угасает. И не этим лицемерам кого-то ни было судить! Пусть начнут с себя и своих грехов.

А у меня в этом мире их нет — я люблю своего истинного драккара и жду от него наших малышей. Забочусь о подругах. И берегу дедушку. И, конечно, Грома.

Я найду причину своего отторжения магии Стелл и стану самой сильной здесь, чтобы действительно наказать всех виновных. И эти похороны — следующий шаг в моем плане. Сегодня мы узнаем точно был ли отравлен Тиад.

Слуги открывают двери во внутреннюю часть павильона, где около дальне й стены, украшенной алыми розами стоит красный гроб. Все в традициях герцогства Роз: алые розы и алая сонна. Вернее, то что доверенный краснодеревщик Ромэса выдал за нее.

Гроб до самого прощания закрыт по всем традициям и ритуалам Стеллариума, поэтому мы с Ромэсом использовали снаружи совершенно другую породу дереву. Ту, что никак не изменит цвет, ту, что не выдаст наш хитрый план, и, судя по рисунку, нам все удалось.

Мы садимся с Ромэсом на первую скамью, куда скоро усядется и дядя. Все остальные будут размещаться позади.

Я поправляю вуаль и осматриваю символы вечной жизни. позади гроба ввысь взмывают пять золотых стрел со звездными наконечниками — Пять Стелл — извечный символ сотворения этого мира и его магии.