Игра титанов: Вознесение на Небеса - Хейзел Райли

Но Арес меня не слушает. Не ждёт. Достаёт из кармана коробок спичек. Чиркает.

Слабое пламя на конце тонкой щепки касается дерева. Весь гроб вспыхивает. Один Арес остаётся рядом, любуясь собственным «произведением».

Рея кричит. Сначала от боли, потом — от ярости.

— Ты понимаешь, что натворил? Уран и Гея отомстят. И если ты думал, что Кронос был жесток, значит, ты не знаешь человека, который его вырастил, — срывается она. — Арес, ты только что распахнул двери хаосу.

Бонусные главы. СЕМЯ БЕЗУМИЯ

Карден, Гэвин и Тайлер не имели между собой ничего общего — разве что фамилию: Лайвли. У них не было общей крови: всех троих усыновили Уран и Гея. Ни черт лица в них не совпадало, ни интересы.

У Гэвина были пепельно-русые волосы и карие глаза, лицо чистое, доброе. Карден, старший, носил медовые волосы и янтарные глаза, с легкой щетиной и вечно хмурым выражением. У младшего, Тайлера, вокруг правильного лица лежала воронья шевелюра; глаза — ярко-голубые, весь вид — обаятельный и дерзкий.

Гэвин — из тех, кто сидит дома, зарывшись в книги и слушая песни никому не известных групп, которые нравятся только ему. Карден все время был где-то снаружи — не потому, что душа-компания, а потому, что раздутому самолюбию казалось: люди обязаны им восхищаться и осознавать его присутствие. Он хотел, чтобы его боялись. Тайлер — бабник: цеплял новую девушку каждый вечер, обожал алкоголь, секс, танцы в толпе вспотевших тел и веселье до отключки.

Карден любой ценой хотел Олимп.

Гэвин — любой ценой хотел держаться подальше от незаконных дел Урана и Геи.

Тайлер хотел только развлекаться и тратить деньги, которых не зарабатывал.

Их наследование не было «обычным». Лайвли не умели делать что-то, не замешав игру. Как только все трое женятся — и чем скорее, тем лучше, — начнется партия.

Плотная, тайная сеть связей с приютами по всем Соединенным Штатам должна была дать доступ к самым перспективным и умным детям, готовым к усыновлению. Задача? Воссоздать Олимп и тринадцать богов, которые его составляли. Тринадцать детей — и всех отправят в Лабиринт Минотавра. Кто выберется, получит имя бога или богини. А тот из трех братьев, кто первым укомплектует семью тринадцатью победителями, получит и контроль над Олимпом. А двое остальных? Станут жить как подчиненные и слуги.

Однако о будущих планах знал только Карден. Уран и Гея еще не посвящали остальных сыновей. Те и раньше подозревали, что за навязчивыми требованиями пожениться стоит какой-то большой замысел, но вопросов не задавали.

Уран усыновил троих, не давая им никаких мифологических имен: он хотел подождать и посмотреть, кто заслужит стать Кроносом.

В его представлении Кронос должен был стать царем Олимпа и заново собрать «семью тринадцати». Тайлер отпал почти сразу: ему, похоже, было наплевать на все, — но эта его безнравственность, несомненно, пригодится в будущем. Ненадолго Уран сомневался между двумя оставшимися, но Карден быстро доказал, что достоин роли.

Зачем же сталкивать их лбами, если Уран уже подыгрывал старшему? Из чистого удовольствия. Он обожал семейные игры: никогда не знаешь, какие повороты они преподнесут. В глубине души он, правда, знал, что Карден победит. И его это устраивало.

Карден жаждал победы так, будто ради нее одной и стоило жить. Гэвин подчинялся бы Урану из страха — зная при этом, что в происходящем нет ничего правильного. А Тайлеру… ну, Тайлеру было плевать на всю эту историю; ему не было интересно, какой секрет так ревниво хранит Карден — секрет, который родители захотели открыть только ему.

Иногда Тайлер думал, что в какой бы игре речь ни шла, он хочет выиграть чисто назло Кардену. Он жил, чтобы вставлять ему палки в колеса. И больше всего бесился от того, что Карден нашел самую красивую девушку во всей Греции — и, к тому же, единственную, на которую его чары не действовали. Алетею.

Тщеславие — вот что должно было погубить Тайлера.

Жажда власти — Кардена.

Безволие — Гэвина.

А любовь — убить братскую связь, что их держала.

Это был 1992-й, когда Карден встретил Алетею. Взаимная любовь с первого взгляда — по-честному. Но первым шаг сделал он: сел напротив нее за стол в библиотеке. Она была самая красивая из всех, кого он когда-либо видел — и то, что за двадцать лет жизни в одном и том же греческом городе он успел насмотреться, значения не имело. Он сразу понял: другую такую он не встретит.

От Алетеи исходил свет. Чистая душа, которую он, знал, рисковал испортить. Из чистого эгоизма он не смог от нее отказаться. Месяца хватило, чтобы он влюбился, и одной мимолетной встречи с Тайлером — чтобы все разрушить.

Тайлер был тщеславен, эгоцентричен и нарциссичен. Он понимал, что не самый умный — этот титул у Кардена. И что не самый добрый и образованный — это к Гэвину. Он делал ставку на свою невероятную красоту и стать — в которой намного превосходил обоих братьев. Он любил женское внимание и не выносил, что у братьев есть то, чего нет у него.

Он запал на Алетею и сделал то, что у него получалось лучше всего: притворился безупречным человеком — без единого изъяна — и повел ее в искушение. Делал это за спиной Кардена — глупый, да, но не до такой степени. Он появлялся там, где она бывала, когда брат был занят, и проводил с ней время. Отговорка была банальна до подозрительности: мол, хочет лучше узнать женщину, покорившую его любимого старшего брата.

Тайлер был прирожденным обольстителем. Никто перед ним не устоял. И хотя Алетея любила Кардена, она была молода, наивна и не обладала той же эмоциональной зрелостью.

Очень скоро они оказались в разрушительном любовном треугольнике. Но Карден понял это не сразу. Зато понял Гэвин. Он никогда не вмешался. Безволие, как уже сказано, станет его гибелью. Вступись он вовремя — многое пошло бы иначе.

В 1993-м Гэвин встретил Кэт. Карден и Алетея были вместе; Тайлер крал у пары моменты и путал девушке сердце. Он говорил правильные слова — хоть и пустые. Алетея стала пешкой в очередной опасной игре Лайвли.

Тайлеру было не нужно ее чувство — ему нужна была победа над братом.

Все недооценили, сколько подлости пряталось в душе младшего. Они были глупы: не зря же, в конце концов, Уран и Гея выбрали его.

Пока однажды, в декабрьский вечер 1999-го, Алетее не пришлось столкнуться с этим в упор. Она