Астерион - Алесса Торн

Ариадна села, когда двое других мужчин присоединились к нему на диване. У всех были похожие темные глаза, и они были одеты почти одинаково в хорошо сшитые рубашки и жилеты. Каким-то образом им все еще удавалось выглядеть как головорезы.

— Кто вы трое? Очередные телохранители? Не волнуйтесь, я не собираюсь снова пытаться убить вашего босса, — проговорила Ариадна, пытаясь пальцами расчесать спутанные волосы. Все трое мужчин ухмыльнулись.

— Астерион не наш босс, малышка, — ответил блондин, поправляя манжеты своей серой рубашки. — Хотя тебе повезло, что я смог его спасти. Иначе мы бы сейчас не были такими вежливыми.

— Осторожно, она выглядит так, будто может взять тебя в плен.

— Борись, — сказал черноволосый.

— Отлично, ты проснулась, — раздался четвертый голос, заставив желудок Ариадны сжаться.

Ужас пробежал по ее телу, когда Аид Ахерон сел в кресло рядом с ней. Он выглядел на сорок с небольшим, с высокими скулами и сединой на висках его классической короткой стрижки. Ариадна уже встречала могущественных мужчин, но Аид был первым, кто заставил ее захотеть подчиниться. Его серебристые глаза нервировали, поскольку они так же внимательно ее изучали.

— Ты — печально известная Удавка. Было интересно, сколько времени понадобится Астериону, чтобы выследить тебя. Шесть недель, вероятно, самый долгий срок, который кто-либо выдерживал, — продолжил Аид, его голос был соблазнительно густым, как горячий шоколад. Трое мужчин на диване захихикали.

— Я знала, что это довольно бессмысленно, но должна была попытаться… мой господин, — ответила Ариадна, гадая, не пришел ли он сюда, чтобы превратить ее в лужу крови.

— Ты почти убила его, что оставляет уникальное впечатление о таком человеке, как Астерион. Если бы Танатос не вытащил его душу из эфира, ты бы, возможно, преуспела, — сказал Аид, кивнув в сторону светловолосого мужчины. Монета упала, и Ариадна точно поняла, кем были эти трое мужчин на диване. Они были частью Суда Стикса и так же редко появлялись на публике, как и Аид. Ходили слухи, что они были братьями и делали всю самую темную грязную работу Аида. Если блондин был Танатосом, а кудрявый — Эребусом, то тот, у кого монета, должен был быть Хароном.

Ты труп, Ариадна.

Она нервно облизнула губы.

— Ты кажешься и вполовину не таким разгневанным тем, что я пыталась убить его, как я ожидала. Ты здесь, чтобы посмотреть, как Астерион прикончит меня?

— Сегодня ты не умрешь, Ариадна. Из того, что мне рассказал Астерион, ты спасла ему жизнь прошлой ночью, — произнес Аид.

— Я чувствовала, что должна ему это за то, что он выслушал меня.

— Ты заставила его почувствовать себя уязвимым во многих отношениях. Дай ему немного времени, и я верю, что он оправится от удушья, и его восхищение тобою вернется.

— Не думаю, что его чувства ко мне когда-либо можно было назвать восхищением, — ответила Ариадна. Владыка Стикса на самом деле улыбнулся ей.

— Ты поможешь нам найти раздражающего нас Пифос? — спросил Эреб.

Ариадна кивнула.

— Я сказала, что помогу, и отдала Астериону все, что у меня было. Вам, ребята, решать, доверять мне или нет, и полезна ли эта информация.

— А зачем нам это делать? Ты ведь пыталась его убить. Это может быть уловкой, чтобы помочь Пифос свергнуть Суд, — сказал Харон, перебирая монету пальцами.

— Ты правда думаешь, что я рискнула бы разозлить вас всех и перейти дорогу Миносу ради Пифос? Я так не думаю. Пифос лишь заставил меня согласиться, утаив важную информацию и дав мне то, чего я хотела последние пятнадцать лет, — возразила Ариадна.

Где Астерион?

— Месть Миносу, — проговорил Аид. Его серебряные глаза нервно сверкнули, и боль пронзила ее мозг. — За многое, но в основном за нее.

— Убирайся из моей головы, придурок, — злобно прошипела Ариадна.

— Задел за живое, смертная? Возможно, это то, что тебе нужно обсудить с Астерионом, если ты хочешь, чтобы он доверял тебе. Сейчас он думает, что ты сделала это из-за денег.

— Мне все равно, что он думает.

— Но ты боишься. Ты боишься, что Астерион никогда не полюбит тебя, если узнает, что ты сделала? — издевался Аид.

— Любовь? Кто бы мог подумать, что Бог подземного мира такой комик?

Улыбка Аида была беспощадной.

— Зачем же тогда ты хранила его рубашку, Удавка?

Ариадна нахмурилась.

— Не знала, что одним из твоих занятий является сватовство.

— Я считаю людей и их эмоции беспорядочными и предсказуемыми, особенно когда дело касается секса. Нет смысла это отрицать. Я знаю, что его другая, более интересная сторона решила пометить тебя во время вашей первой… встречи. Синяк исчез, но любой, у кого есть капля магической крови, может увидеть метку и знать, что вмешательство в твою жизнь сделает его врагом. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Ариадна. Астерион не тот, с кем бы ты хотела играть.

Какого черта? Магическая метка? Кто делает это с человеком, с которым только что познакомился?

— Нет, черт. Я не идиотка, Аид. Я рассказываю ему все, что он хочет знать, в том числе и о кроте в его окружении, — ответила Ариадна.

— Ты думаешь, что сможешь узнать, кто это? — с любопытством спросил Эреб.

— Я могу попробовать. Только небольшая группа имеет к нему близкий доступ, так что это тот, кому он доверяет. — Ариадна сложила руки. — Ты же знаешь, что он не сможет смотреть на них с подозрением. Между ними существует чрезмерно защитный кодекс братана, и он не поверит, что кто-то из них может его предать.

— Тогда ты должна его найти, — настаивал Аид.

— Как? Я даже не могу принять душ, чтобы Астерион не последовал за мной, — промолвила она, и Эреб подмигнул Харону. Она проигнорировала их и продолжила: — Никто из них не ответит на вопросы и не выдаст друг друга. Даже если я узнаю, кто это, Астерион не будет доверять мне настолько, чтобы поверить моему слову больше, чем их.

— Тогда ты должна заслужить его доверие, чтобы он поверил тебе, — спокойно сказал Танатос.

— Как я уже говорила… Что? Почему все продолжают это повторять, я чуть не убила его. Если бы его стражники добились своего, я бы сейчас сидела в камере под ареной.

— Ты всегда можешь заслужить уважение Астериона так же, как это сделали стражи, — задумчиво предложил Аид.

— Ты хочешь, чтобы я прошла Лабиринт? — ее охватило волнение опасности. Соревновательная сторона ее натуры начала подстрекать ее при одной только мысли об этом.

— У