Новый порядок - Хелен Харпер
Я морщусь.
— Ты же не пытаешься жульничать на экзамене, правда?
— Нет, — в его голосе звучит оскорблённая обида. — Я хочу быть уверен, что больше никто не сможет жульничать! Я проверяю их систему на наличие сбоев, чтобы сообщить экзаменационной комиссии, как их устранить. Если мне придётся сдавать этот дурацкий экзамен, я хочу убедиться, что он будет честным.
— Эм, окей, — думаю, я ему верю. — Ты нашёл что-нибудь ещё полезное в магазине? Кроме камер наблюдения?
Я слышу, как он причмокивает на другом конце провода.
— Извини, — бормочет он. — Ранний завтрак. Дай мне найти мои записи, — раздаётся шорох бумаги, затем он возвращается. — Итак, магазин существует уже около двадцати лет. Два совладельца. Первый, Фингертип, умер несколько лет назад, вскоре после терактов 11 сентября в Штатах. С тех пор заведением управляет его партнёр, Фролик.
Мне и в голову не приходило, что название магазина будет совпадать с именами владельцев. Полагаю, на днях я познакомилась с самой Фролик. Странная фамилия.
(Фингертип — дословно «кончик пальца», Фролик — «шалость, проказа», отсюда и название магазина, — прим)
— Ей сорок три года, она тесно связана с белыми ведьмами и часто посещает их собрания. Я наткнулся на старую газетную статью, где у неё брали интервью об отношениях между белыми и чёрными ведьмами. Это было примерно в то время, когда начались протесты против чёрных ведьм, раскапывающих могилы, чтобы разговаривать с мертвыми. Она была не очень добра к ним. Очевидно, её муженёк был белым до своей смерти. Старые союзы, видимо.
— У неё указан домашний адрес?
— Прямо за углом от магазина. Я пытался проверить, но это съёмная квартира, и она уже освободилась. Агент по недвижимости, работающий неподалёку, начал рекламировать её как свободную со вчерашнего дня. Внутри ты не найдёшь ничего полезного.
Я киваю. Это подтверждает мои мысли: Фролик с самого начала планировала сбежать. Интересно, почему.
— Как он умер?
— Кто?
— Её совладелец бизнеса. Фингертип. Как он умер?
— Сердечный приступ. Вскрытие показало, что смерть была естественной.
Я впечатлена. Rogu3 поработал очень тщательно.
— Спасибо. Ты мне очень помог.
— В любое время, малышка Бо Пип. Есть ещё кое-что.
— Да?
— Магазин испытывал финансовые трудности. Вероятно, именно поэтому Фролик закрыла его.
Аналогичная ситуация наблюдалась со многими небольшими магазинами: финансовый кризис ударил по ним гораздо сильнее, чем по крупным корпорациям. Это кажется печальным, когда экономика только начинает восстанавливаться, а она всё это время цеплялась за это дело… Я вздыхаю.
— Одна из корпораций, «Магикс», пыталась прибрать магазин к рукам. Они оказывали на неё сильное давление, доставляли неприятности. Я полагаю, всё стало слишком тяжёлым.
— Понятно, — я не удивлена. Крупные конгломераты, похоже, только и делают, что увеличиваются в размерах и сметают всех остальных с дороги.
— Ты не знаешь, что случилось с её товарным ассортиментом?
— «Магикс» забрал всё. По бросовой цене.
Интересно, были ли там ещё какие-нибудь ярко-зелёные перья. Стоит проверить.
— Я отпущу тебя обратно к завтраку и экзаменационной комиссии, — говорю я ему. Он, должно быть, единственный подросток в мире, который не спит в это время суток. С моей стороны нечестно задерживать его дольше.
— Не беспокойся. Я продолжу наблюдение. Найди свой телефон, чтобы я мог тебе позвонить.
— Слушаюсь, сэр!
— И повинуюсь?
— Как скажешь, — отвечаю я в шутку. — Ещё раз спасибо, Rogu3.
— Увидимся.
Я вешаю трубку и смотрю в потолок. Камера не даёт мне покоя, и мне интересно, кому ещё она отправляет трансляцию. Теоретически, это Фролик присматривает за своим старым магазином, но если внутри ничего не осталось, то зачем ей утруждаться? Моё незаконное проникновение и так было продемонстрировано во всей красе всем, кто за мной наблюдает, так что беспокоиться о последствиях уже слишком поздно. Полагаю, я могла бы возразить, что магазин уже был открыт, и я просто воспользовалась этим фактом, потому что мне нужно было где-то спрятаться, пока солнце занимается своими повседневными делами. Но это не значит, что я хочу, чтобы кто-то подглядывал за мной, пока я сплю, даже издалека.
Я снимаю кожаную куртку. Она слишком тяжёлая для моих целей, а остальная часть магазина совершенно пуста, так что радости от этого я не получу. На мгновение у меня возникает искушение раздеться и использовать для этих целей лифчик, но я не хочу, чтобы наблюдатель по ту сторону смотрел, поэтому вместо этого я выбегаю обратно на улицу. Небо начинает окрашиваться в оранжевые тона: У меня осталось совсем немного времени. Чертыхаясь, я оглядываю узкую улочку. К моему раздражению, на ней почти нет мусора. Затем мой взгляд падает на мою машину, и я ухмыляюсь.
Я рывком открываю дверцу и достаю старый заплесневелый кофейный стаканчик. Затем достаю из бардачка жевательную резинку. Я поздравляю себя с тем, что не прибралась в салоне, когда выдирала сиденье. Бросив нервный взгляд на небо, я возвращаюсь в помещение и закрываю дверь, затем приступаю к работе и двигаю один из тяжёлых стеллажей. Убедившись, что он находится прямо под камерой, я указываю в её направлении и одними губами говорю: «Ты мой». Затем поднимаюсь наверх.
К счастью для меня, стеллажи достаточно прочные, чтобы выдержать мой вес. Я с трудом встаю наверху. Если я вытянусь, то могу почти дотянуться до камеры. Сгодится. Я засовываю в рот пластинку жевательной резинки и яростно пережёвываю, затем вынимаю её и прижимаю к краю стаканчика. Будет впритык, но диаметр стаканчик таков, что должен как раз накрыть камеру. Я поднимаю его так, чтобы он закрывал выпуклую линзу, и нажимаю изо всех сил. Убедившись, что всё прилипло, я опускаюсь обратно. И тут я начинаю терять равновесие.
Стеллаж резко раскачивается из стороны в сторону. Я раскидываю руки, чтобы стабилизировать своё положение, но уже слишком поздно. Мы со стеллажом валимся на пол. Падая, я ударяюсь лбом об острый угол полки. Стеллаж обрушивается на меня, и я морщусь от боли. С трудом выбираясь из-под него, я прижимаю руку к голове. Она становится мокрой. Я осторожно облизываю
