Ее бешеные звери - Э. П. Бали
То, что ему удалось напасть на Минни, доказывает, насколько он готов использовать любой метод, чтобы добраться до меня. Каким-то образом он выяснил, что Минни была моей лучшей подругой и, следовательно, следующим лучшим способом заполучить меня.
Это была угроза, написанная кровью.
И я не позволю этому повториться. Мне нужно быть сильной и такой же безжалостной, как он, пока я решаю, что делать.
Спячка в звериной форме обеспечивала нам безопасность все четыре недели. Но такое состояние было ненадежным, и моя анима это понимала. Сейчас моя энергия на критическом уровне.
Лайл и Дикарь часто навещали меня. Могущественные, властные мужчины на пике своей силы. И одно из преимуществ пребывания в брачной группе — это… разделение силы.
Звери подпитывают свою силу двумя вещами: едой и сексом. Но просить их об этом было безумием. В конце концов, они пытались убить меня.
Когда мы проходим через картину в коридоре нашего общежития, Тереза, куратор первокурсниц, появляется из нашей комнаты. Она бросает на меня всего один взгляд, и ее рука взмывает ко рту, а серые глаза широко распахиваются. Это невысокая женщина с коротко подстриженными светлыми волосами, множеством красочных татуировок на правой руке и серебряным пирсингом в брови.
— Дорогая Богиня, — говорит она, спеша ко мне. — Лия!
— Я знаю, — отвечаю я с кривой ухмылкой, бросая взгляд на Минни, чтобы узнать, как много известно Терезе. — Мне нужно в душ.
— Меня прислал Лайл. Мы пойдем в общую ванную, — говорит она, занимая место Минни справа от меня. — Там для тебя готова ванна. Мин, ты не могла бы принести Лии какую-нибудь пижаму?
Минни спешит в нашу комнату через, по-видимому, недавно восстановленную дверь, в то время как меня медленным шагом провожают в общую ванную на первом этаже. Все собрались в столовой, раз уж Лайл пораньше снял карантин, чтобы повидаться со мной после моей вспышки гнева, так что общежитие анимы пусто, когда я, спотыкаясь, прохожу через него. Мне никогда не приходилось пользоваться общей ванной комнатой, так как в нашем номере есть отдельная душевая, но Тереза объясняет, что они используют ее специально для выведения паразитов. И, очевидно, четыре недели отсутствия душа и несколько кусочков сырого мяса, которые я съела, могли преподнести мне некоторые нежелательные сюрпризы.
Оказавшись в ванной, выложенной черно-белой плиткой, я бросаю взгляд на дымящуюся металлическую бадью и со стоном тут же срываю с себя одежду. Почти не заботясь о своей наготе или о том, что вода воняет средством от блох, я позволяю Ракель и Терезе помочь мне забраться внутрь. Тереза протягивает мне кусок мыла и то отвратительное средство от вшей для волос, и все уходят, чтобы дать мне немного уединения.
Я намыливала волосы, когда за дверью началась суматоха. И стоило мне услышать рычащий голос Дикаря, как живот пронзила внезапная вспышка жара.
Мое тело немедленно реагирует на его присутствие, и я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы сдержать желание вскочить и пойти к нему.
Когда мы виделись в последний раз, у нас был дикий, грубый секс, который изменил наши жизни. Я не знаю, куда это нас привело. Я не знаю, что это значит. Но я точно знаю, что его нигде не было, когда меня отдавали отцу, как жертвенного агнца.
Раздаются громкие голоса, и я не сомневаюсь, что он спорит с Терезой и Минни. Мои воспоминания о проведенном в пещере времени смутные, и я не могу многое вспомнить. Я знаю, что Дикарь часто был рядом со мной, но я не помню, что делала. Я не доверяю порядочности своей анимы. В конце концов, она и в лучшие времена была потаскушкой, желающей воплотить в жизнь наши самые сокровенные фантазии по отношению к нашим суженым. Так что же, черт возьми, она делала, когда он спускался в пещеру?
Генри набирает воду в клюв и брызгает в меня длинной струей. Мой смех прерывается агрессивным стуком по моим ментальным щитам. С моей включенной защитой Дикарь не может поговорить со мной телепатически.
— Этот волк, блядь, может и подождать, — раздраженно ворчу я.
То, что он знает о наших взаимодействиях больше, чем я, серьезно раздражает и потенциально смущает.
Одна часть меня действительно хочет видеть его, а другая не хочет, чтобы он видел меня измотанной и обессиленной. Регина во мне хочет выглядеть сияющей и красивой для него, и я слишком устала, чтобы бороться с этим инстинктом прямо сейчас. Нет, лучше, если Дикарь пока будет держаться подальше….
Но от его глубокого голоса, доносящегося из-за двери, по низу моего живота разливается тепло.
Я слегка рычу на Генри, как бы намекая, что ему нужно быть в другом месте. Хороший маленький нимпин улетает, чтобы полюбоваться на себя в зеркало над раковиной.
Погружаясь глубже в воду, я откидываю голову назад, прислоняясь к краю ванны, и провожу руками по шее к выпуклостям груди. От мыльной воды все становится восхитительно скользким, и я дрожу, когда моя ладонь касается возбужденных сосков.
За последние семь лет я провела так много времени в одиночестве, что научилась доставлять себе удовольствие. Поэтому, когда я провожу рукой по животу, к холмику с мягкими завитками между ног, предвкушение заставляет меня зашипеть.
Но на этот раз, вместо того чтобы думать о каком-то воображаемом звере, я думаю о Дикаре и о том, как горели его глаза, когда он смотрел на меня в ночь перед моим судом в своей комнате. О том, как он швырнул меня на свою кровать, и мы были сплошь отчаяние, зубы и языки. Как он поглотил меня и затащил в место, о котором я даже не мечтала. Мои пальцы скользят внутрь и наружу по моему все более влажному жаркому телу, большой палец кружит по клитору под звуки сердитого голоса Дикаря по другую сторону двери.
Внезапно снаружи становится тихо, и я ухмыляюсь, гадая, может ли Дикарь учуять меня и то, чем я занимаюсь. Затих ли он от осознания или легкого шока.
Затем из-за двери ванной доносится отчетливое рычание.
— Принцесса?
Я кончаю внезапно, почти застигнутая врасплох, выгибаясь дугой от одного лишь прозвища, произнесенного с рыком, и воспоминаний о его больших
