Бессмертная и непопулярная - Мэри Дженис Дэвидсон

— Делк, садись.

— Что происходит? — он потряс передо мной каталогом, бросил его на стол и потёр руки; они покраснели от холода. — Только что я был дома, а в следующее мгновение я уже в машине с Тиной…

— Хочешь чего-нибудь согреться?

Он бросил на меня взгляд, который, как я полагаю, показался ему проницательным. С каждой минутой мне становилось всё хуже и хуже, и дело было не только в неудавшихся радугах. Делк был немного влюблён в меня, и, если он примчался в Город, потому что думал, что у меня неприятности, — что ж, это было чертовски мило с его стороны.

На самом деле, он появился здесь несколько месяцев назад, когда услышал о моей предстоящей нечестивой свадьбе. Суть нашего разговора:

ДЕЛК: Ты не можешь выйти замуж за Эрика Синклера.

Я: Просто смотри.

ДЕЛК: Он плохой человек.

Я: Ты не отличаешь плохое от хорошего.

ДЕЛК: Ты совершаешь ошибку.

Я: Заткнись.

Не совсем «Тристан и Изольда», но здесь можно было скоротать время.

Затем, по необъяснимой причине (хотя я была уверена, что знаю почему), он стал слоняться по особняку. Начал брать у меня интервью для школьного проекта. В конце концов, написал книгу. Но потом Синклер…

— Тина, ты не могла бы оставить нас одних на минутку?

— Я пойду посмотрю, свободен ли король, — сказала она, пятясь из кухни и глядя на Делка так, как кошка смотрит на по-настоящему большую крысу. Я могу взять тебя с собой. Я могу пораниться, но ничего страшного.

Мы были одни. Если не считать Марка и Джессики, беззастенчиво подслушивавших за кухонной дверью. Я ничего не могла с этим поделать, поэтому решила заняться насущной проблемой.

— Ты написал книгу. Она выйдет этой осенью в мягкой обложке, и все сочтут её забавной выдумкой.

— Ты хочешь сказать, что кто-то использовал моё имя в своей книге?

О, боже. Он стоял там, такой серьёзный, раскрасневшийся, светловолосый и молодой, что я почти не могла этого вынести. Он был милым ребёнком. Он мне очень нравился. Между нами никогда бы ничего не было, и не только из-за Синклера, но он всё ещё нравился мне, и я, конечно, не хотела его расстраивать.

Я почти слышала, как Синклер говорит у меня в голове: «Тогда не делай этого».

Слишком плохо.

— Я хочу сказать, что ты написал книгу, «Бессмертная и незамужняя». Кто-то — возможно, ты — передал её издателю, и теперь этой осенью она появится на книжных полках.

— Но… я имею в виду, я написал работу для класса перед каникулами…

— Ты превратил газету в книгу. Ты ходил за мной по пятам несколько дней, переписывая историю моей жизни, придавая ей свой собственный оттенок. У тебя получилось около трёхсот страниц.

Он так часто моргал, что на секунду мне показалось, что у него что-то случилось с обоими глазами.

— Но я этого не помню! Я бы вспомнил, если бы писал книгу, верно?

— Да, обычно. За исключением того, что Синклер заставил тебя забыть, что ты её написал. И поскольку ты не помнил, как писал её, ты не подумал предупредить нас, что отправил книгу для публикации.

— Предупредить вас? Я… — какое-то время он ошеломлённо ходил взад-вперёд вокруг стола, не совсем расхаживая. Он выглядел так, словно не знал, куда девать руки. — Синклер заставил меня забыть?

— Ну, — нечего Бога гневить, надо правду говорить, разве не так говорилось в пословице? Конечно, мы могли бы сейчас закончить, но я не хотела, чтобы хоть что-то из этого разговора осталось нераскрытым. Упс — оговорка по Фрейду. Невысказанным. Ещё один сюрприз, который мне был не нужен. — Тина нашла электронную версию твоей рукописи — она искала её или что-то в этом роде — и рассказала Синклеру. Он заставил тебя забыть об этом, а затем они удалили твою работу. Они думали обо всей твоей работе.

— Ты позвала меня сюда, — прошептал он, — потому что только что узнала и тебе нужна моя помощь, чтобы остановить их?

— Ах, нет. Видишь ли, после того, как они всё это сделали, они рассказали мне. Это было где-то под Рождество. И сначала я сказала Синклеру, чтобы он отменил своё решение, если ты понимаешь, о чём я. Но потом я вспомнила.

— Что?

— Я вспомнила, что я королева и несу ответственность за всех вампиров, — просто сказала я. — Поэтому я оставила всё как есть. Это было дерьмово для тебя, но я подумала, что, если книга выйдет, это будет дерьмово для всех вампиров.

Он вцепился в спинку кухонного стула, и я увидела, что костяшки его пальцев из розовых превратились в мертвенно-белые. Все краски отхлынули от его лица, за исключением двух красных пятен на каждой щеке.

— Ты в порядке? — я задала самый глупый вопрос года, без сомнения. — Может быть, тебе лучше присесть.

— Ты… ты позволила… ему… сделать это? Со мной?

— Ну, я узнала об этом только потом, — неуверенно начала я, — но…

Он даже слегка покачнулся, держась за спинку стула. Я придвинулась поближе, решив, что смогу подхватить его, если он упадёт в обморок. Он выглядел так, будто вот-вот упадёт в обморок. После этого его вырвало.

— Ты позволила ему это сделать — впустила его в мой грёбаный разум — а потом у тебя появился шанс помочь мне, и ты встала на их сторону?

— Я… да. Вот, более или менее, и всё.

— Ты не помогла мне… ты позволила ему… и ты не…

— Делк, я думаю, тебе следует присесть, прежде чем…

— Заткнись! Заткнись! — заорал он на меня, и жилы на его шее вздулись. — Ты даже не извиняешься! Потому что, если ты это сделала, если ты обманула меня, чтобы помочь всем чёртовым вампирам, тебе не о чем сожалеть.

— Мне жаль, что ты застрял на полпути. Мне жаль, что есть книга, которую ты не помнишь, как написал. Забавная книга, которая нравится критикам, — добавила я, пытаясь найти хоть крупицу хорошего во всем этом ужасном кошмаре. Оооо, и было кое-что ещё! — Ты вроде как смеёшься последним, потому что книга всё равно выходит, и вампиры, которые знают об этом, очень раздражены, так что…

— Значит, всё, что ты позволила ему сделать со мной, было напрасно.

— Ладно, можно взглянуть на это и с другой стороны.

Он вытер нос тыльной стороной ладони, не державшейся за спинку стула.

— Я не могу в это поверить, — прошептал он.

— Мне