Бессмертная и непопулярная - Мэри Дженис Дэвидсон

Глава 18

Следующим вечером мы снова собрались на кухне. Половина стола (а это был большой стол) была заставлена бутылками из-под ликёра и недопитыми стаканами. Это выглядело так, будто мы все собирались уйти в запой, но на самом деле Марк пытался научить нас делать радугу (алкогольный коктейль — прим. пер.).

У Джессики немного получилось: она приготовила радугу наполовину, а потом гренадин как бы вплетался в остальную часть.

Все мои радуги выглядели как грязь. Я так чертовски хотела пить, что мне было всё равно; я пила ошибки. Настоящая трагедия заключалась в том, что я не чувствовала ничего похожего на опьянение.

— Просто… ладно, посмотри на меня ещё раз. Видишь? Нужно медленно давать ему стекать с ложки. Иначе всё перемешается.

— Я могу сделать первый слой, — сказала я, наблюдая, как Марк (который учился в медицинской школе и занимался обслуживанием баров) тщательно готовит напиток радужного цвета из гренадина, водки, этой синей смеси, похожей на «Виндекс» (коктейль синего цвета, который, по слухам, был придуман на стоянке для грузовиков в Квебеке, похож по внешнему виду на одноимённое средство для мыться окон — прим. пер.), кисло-сладкой смеси и чего-то ещё, названия чего я не знала. Я бы не стала его пить (ну, я его пила, но если бы я была ещё жива, то от этого варева у меня бы крыша поехала), но как только Марк его приготовил, оно, конечно, стало выглядеть очень аппетитно. — Тогда всё пойдёт к чёрту.

— Бесплатная выпивка — ещё и метафора жизни! — Джессика посмотрела, как распалась её радуга, поднесла её к губам, а затем скорчила гримасу и поставила стакан на стол. — Почему мы все учимся готовить напиток, который никто из нас не любит, э-э, пить?

— Я видел, как один из барменов в Скрежете готовил такой, и подумал, что это круто. Как только я убедился, что один из слоёв не состоит из крови…

мммм, крови, драгоценной крови

— …я подумал, что было бы забавно попробовать. И я не собирался спрашивать эту вампиршу, как он делается. Она довольно неприветливая барменша, а в роли официантки ещё хуже.

Откуда это взялось? На самом деле, я начала всё больше и больше задумываться о крови. Помните те мультики, где волк смотрит на своих друзей, а они у него на глазах превращаются в жаркое из рёбрышек и тому подобное?

Джесс и Марк начинали выглядеть действительно хорошо.

— Может быть, если бы ты был немного дружелюбнее к вампирам из Скрежета, — начал 2-положительный, то есть Марк, — они бы отнеслись к тебе…

— Послушай, сейчас никто не пытается меня убить, и это просто замечательно. Если я им не нравлюсь, значит, так тому и быть. Я перестал нуждаться в том, чтобы нравиться людям, в десятом классе, когда однажды после школы увидел капитана команды поддержки, стоящую на коленях перед линией атаки футбольной команды под трибунами. Я понял, что такая жизнь не для меня.

— Конечно, — заметила Джессика, экспериментируя с разными цветами радуги, — два года спустя ей всё же удалось стать мисс Конгениальность.

— В чём твой секрет, Бетси? — глаза Марка. — Вместо этого ты заняла оборонительную позицию? Я слышал, что именно там находятся все голоса.

— Милый, это ты мне скажи. Ты, наверное, отсосал у большего количества парней в старшей школе, чем я.

Он рассмеялся.

— Мисс Конгениальность! Серьёзно, это здорово! Корона и пояс всё ещё у тебя? Я мог бы в два счёта назначить свидание, если бы ты одолжила мне этот реквизит на пять минут.

Я выпила ещё одну неудачную радугу и не обратила внимания на пустую бутылку из-под водки, которая упала на пол и закатилась под стол.

— Забудь об этом.

— Да, но только подумай…

— Марк, я сказала, забудь об этом, чёрт возьми, ладно? Мне нужно достать марионеток? Прекрати!

— Боже, Бетси, я просто пошутил.

Я подавила желание запустить в него пустым стаканом. Я не злилась на него. Я ни на кого не злилась. Я просто…

Просто очень хочу пить.

— Прости, — сказала я, не имея этого в виду, но именно так люди говорят в подобных обстоятельствах. — Я немного на взводе в последнее время.

— Конечно, без проблем. Если бы у меня была половина твоих проблем, я бы тоже переживал.

Ну, а раз их у тебя нет, так почему бы тебе не ЗАТКНУТЬСЯ НА ХРЕН?

— Ага, — бодро сказала я. От запаха выпивки у меня слегка кружилась голова. Не говоря уже о запахе лосьона после бритья второго положительного. Наверное, мне не следовало так много пить на пустой желудок. Не то чтобы я могла напиться. Ну, может, и смогла бы. В конечном итоге.

— Да, Бетси, мы давно хотели поговорить с тобой об этом, — это от миеломы. Я была почти уверена, что сейчас чувствую этот запах.

— О чём именно?

— Ты не пьёшь кровь.

— Это не что-то особенное, это стиль жизни. Знаешь, — весело добавила я, обращаясь к Марку, — такой же, как у тебя. Я решила не пить кровь.

Марк чуть не выронил гренадин. Он повернулся, чтобы уделить мне всё своё внимание, когда Джессика вмешалась:

— Не-а! Затевать ссору, чтобы избежать разговора об этом, не получится.

— Верно, — сказал Марк, выглядя менее убеждённым. — Это не сработает. Сучка.

Чокнутые.

— Да ладно вам, ребята! — я оперлась лбом о стол. — Я думала, вы меня поддержите.

— Поддерживаем тебя в том, что ты разбиваешь сердце Синклеру и становишься ещё более безумной, чем обычно? Милая, в последнее время у тебя почти такой же скверный характер, как и у меня.

— Ну, тогда почему бы тебе не заткнуть свою грёбаную рожу? — я поспешно выпрямилась, когда моё зрение прояснилось. — Прости. Это как-то само собой вырвалось.

— Отлично, — пробормотал Марк. — Вампирский синдром Туретта (расстройство центральной нервной системы, характеризуется появлением двигательных и вокальных тиков — прим. пер.).

— И сердце Синклера не разбито. И даже если бы это было так, это не твоё дело.

— Что он должен чувствовать, когда ты скажешь ему, что не только ты объявляешь голодовку, но и он тоже, если только он не изменяет тебе с другими людьми? — потребовал ответа Марк.

— Какую часть фразы «не твоё дело» ты не понимаешь?

— Ха! — Марк вытер губы и начал наполнять другой бокал ещё одним прекрасным напитком с радугой. — Знаешь, нам приходится жить с вами, ребята.

— Нет, — многозначительно сказала я. — Вам не приходится.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Джессика.

Я потёрла брови.

— Ничего. Это