Княжий венец - Анна Михайлова

- За других не скажу, за себя отвечать привык. А ты считаешь я – особенный? – улыбнулся мужчина, едва сдерживаясь чтобы не погладить пунцовую щеку сердитой девушки.

- Если бы выбирали за наглость – ты бы уже был воеводой!

- Вот как? – весело расхохотался Велеслав, заставив ее разозлиться еще больше, - не серчай, душа моя. Ты просто устала с дороги и голодна. Потрапезничай, пока я с дороги умоюсь. А за старосту не переживай – для них честь кого из воинов княжьих в доме принимать. Он с бабами своими еще неделю сплетничать будет да хвастать о том, что у него дружинник ночевал. Нет ему в том урона, поверь.

Не сдержался, огладил все же мимолетно нежную щеку и пошел к двери. А губы внезапно вспомнили прикосновение в попытке поцелуя. Даже провел по ним языком в попытке поймать вкус ее кожи. Вот же девка – огонь! Давно ему так голодно не было.

Перекусив и окончательно согревшись, Тамирис прямо за столом начала клевать носом. Велеслав заметил сразу:

- Не мучай себя, ступай на лежанку у печи. А я в опочивальне лягу.

Тамирис кивнула, но тут же вскинула на него глаза. А у него в который раз дыхание перехватило. Вот только с губ ее не слова нежности слетели, а приказы. Будто она в их отряде главная.

- Позови кого-то из домочадцев, девушку какую. Не буду с тобой наедине в одном доме ночевать.

- Так рано или поздно придется. Как поселения кончатся – у одного костра спать будем, - насмешливо пожал он плечами, стараясь скрыть досаду. Ох и прав был тот деревенский – сукоратистая девка!

- Это в дороге, когда выбора нет. А здесь – неприлично. Люди невесть что подумают.

- Какое тебе дело до того, что думают смерды?

- И откуда в простом воине столько высокомерия? Ты же сам один из них, ничем не отличаешься – те же руки-ноги. Или думаешь, десятник – почти советник князя?

- А вдруг? – он хитро прищурился.

- Пф, глупость какая. Не смеши. Лучше зови кого из местных, иначе сама пойду в общую избу спать.

- Боги, да что ж ты неугомонная такая! – мужчина, не вставая с места, зычно кликнул в сени. Дверь распахнулась, осторожно просунулась борода, а затем уж сам староста.

- Нешто еще что нужно?

- Позови кого из баб своих. Чтоб возле гостьи переночевала. Смущается она.

- Сей же час!

В сенях что-то завозилось и потом в избу практически вытолкнули молодую, судя по покрытой голове, замужнюю женщину. Она испуганно вскинула испуганные васильковые глаза и тут же опустила. Казалось, даже веснушки на вздернутом носе испуганно сбились в кучку. Незнакомка нервно теребила край понёвы[2], не смея поднять глаза на высоких гостей. А ну как чего-то не то сделает али скажет? Свекор потом со свету сживет.

Тамирис, понимая смущение бедняжки, немногим младше себя самой, встала с лавки и подошла.

- Тебя как зовут? – дружелюбно спросила.

- Меланья, - прошептала та, бледнея еще больше.

- Мы устали с дороги и хотим спать. Поможешь мне убрать со стола?

Ты подняла круглые от ужаса глаза. Виданное ли дело – гости убирать что будут? А потом что – метлу или скребок в руки?

- Что ты, госпожа! Разве так можно? Нас же люди засмеют за такое. Я сама!

- Вдвоем мы управимся быстрее. Пойдем, покажешь, что и как.

- Но я…

- Пойдем. И не смотри на меня, как суслик на лису, я не кусаюсь, - тепло улыбнулась Тамирис, увлекая девушку за собой.

- Я не…

- Вот и хорошо что «не-». Леслав, а ты чего расселся? Сказал в другой комнате спать будешь – вот и иди. Не мешай нам.

- Ой! – помощница с испугу выронила стопку глиняных тарелок. Благо дело над столом – не разбились. Но глаза у нее стали, как у ошалелой совы. Тами нахмурилась, но промолчала. Может в этом доме строгие порядки и на мужчин криво смотреть нельзя, не то что замечания делать? У себя на родине насмотрелась такого. Оказывается, и здесь недалеко ушли.

- Гонишь меня что ли? – удивился князь.

- Конечно. Нечего рассиживаться, завтра вставать рано. Иди к себе. И не сверли глазами – не действует на меня.

- А не говорили ли тебе девка, что негоже так с мужчиной говорить? - прищурился князь, краем глаза замечая, как пятится к двери деревенская помощница.

- Я не в твоем доме и не в твоей семье. Мы – соратники. Одно дело едем делать, а потому – на равных. Так что не указывай мне и не жди послушания.

Гневно раздулись крылья ровного мужского носа. Едва сдерживая бешенство, поднялся на ноги, не сводя глаз с возмутительно-спокойной валорки. Бодался несколько секунд с фиалковым взглядом, пока она с едва заметной улыбкой не отвела свой. Не желая обострения борьбы.

- Меланья, - оглянулась она на девушку, - а ты чего у двери? Эти тарелки на улицу что ли нести?

Сердито хлопнула за ее спиной дверь в опочивальню. Вот и славно. Меньше под ногами путаться будет. Да и помощница перестанет пугаться. Совсем застращал местных нахальный десятник. Вот же послало Небо помощничка – больше вреда, чем пользы.

Да что она себе позволяет! Как вообще смеет с ним говорить, будто слуга он ей или ровня! Нутро кипело от желания наорать и поставить строптивицу на место. Даже если не знает, кто он – отчего ни на крошку уважения к мужескому полу нет? Хотя эвон, с деревенскими парнями заигрывала! Как тот щербатый ей скалился, аж кулаки зачесались пару щербин ему вдогонку устроить. Но ничего! За все она поплатится, когда раз за разом под ним о пощаде молить будет. А он еще подумает – подарить ей наслаждение или нет.

Тамирис за стенкой, помогала убирать со стола и не догадывалась о мыслях рассерженного князя. Она мягко расспрашивала помощницу о ее жизни в деревне, стараясь разговорить и расслабить. Девушка, видя доброжелательное отношение приезжей, потихоньку смелела. Украдкой поднимала глаза, осматривая гостью. Виданное ли дело – кто к ним пожаловал! Да не один! И краса с ним писанная. Вот только отчего-то под страхом смерти запретил гость себя князем называть, тем паче чтоб темноволосая о сем не узнала. Ой, чудно! Почти