Одержимость Фенрира - Анна Снегова

Закусив губу, продолжаю следить неотрывно. Сердце бросается вскачь. Да оно и не успокаивалось, по-моему, с того момента, как увидела я этого мужчину. А это плохо. Очень-очень плохо!

Мне. Нельзя.

Нельзя.

Нельзя.

Нельзя!

Зло вытираю ресницы и резко отворачиваюсь.

Всё на этом. Пора возвращаться. Добилась, чего хотела, идиотка? Вот теперь тебе точно будет о чём пострадать. И это ты даже близко к нему не подходила и не разговаривала. Молодец, нечего сказать! Умудриться влюбиться на расстоянии – это сильно. Правильно тебя папа из дома никуда не выпускал. Надо было слушать папу.

Тихая боль под сердцем колет иголочкой мерно, но неотступно. И всё-таки… это не такая сильная боль, как я боялась. Вполне терпимо. Хоть на этом спасибо.

Пытаюсь просочиться через толпу, чтобы уйти. Это оказывается неожиданно трудно. Народу вокруг тьма, меня никто не видит, люди напирают, толкаются, никто не хочет уйти с прохода. Моих слабых силёнок не хватает оттолкнуть. Приходится юркой рыбкой нырять в любой просвет. И молиться, чтоб получилось. Каждое мгновение в этой душной и жаркой толпе начинает всё сильнее меня угнетать. Я к такому не привыкла. Хочется скорее домой. В тишину и темноту. Задёрнуть шторы, лечь в постель, укрыться одеялом с головой. Вся эта музыка, грохочущие барабаны, шумные скрипки… людские разговоры, взрывы хохота… всем так весело.

Одна я на этом празднике чужая.

Не следовало мне вообще сюда приходить.

Всхлипываю и настойчиво пробираюсь дальше. Ну почему так плохо… и так хочется вернуться. Хотя бы просто стоять и смотреть на него. Ничего более притягательного в своей жизни не видела. Перед глазами до сих пор выразительное лицо с хищным взглядом, который медленно скользит по толпе. Может, девушку себе ищет? У нас так много красивых. Наверное, любуется местными красавицами.

Иголочка колет сильней.

А потом странное ощущение охватывает меня всю. Мурашки бегут по спине.

Останавливаюсь неподалёку от прилавка с почти разобранными пирожками. И не в силах больше бороться с искушением, оборачиваюсь.

Вижу короля в толпе, далеко позади. Он возвышается на голову даже над самыми высокими. Словно корабль, рассекающий волны, движется вперёд. Пронзая настороженным взглядом окружающее пространство.

Мне в голову почему-то приходит очень, очень абсурдная мысль. Которая конечно же не может быть правильной.

Что ищет меня.

Я понятия не имею, откуда это подозрение взялось.

Но когда я резко, испуганно меняю направление движения… он меняет его тоже.

С этого момента я не могу перестать оглядываться. Останавливаюсь постоянно и снова ищу взволнованно в толпе серебряные волосы и хищный пристальный взгляд… конечно же, нахожу. Он меня видеть не может. Как же тогда?..

И самый главный и сложный вопрос, на который не могу найти ответа.

Почему что-то в глубине меня так тянет остановиться и дать себя поймать?

Когда из ниоткуда берётся дедушка Гордевид и задерживает короля беседой, наверняка о чём-то важном, решаю воспользоваться этой передышкой. И уйти подальше. Когда я буду наконец-то дома, наваждение спадёт, я уверена. Это всё ночь виновата. И луна. И общая атмосфера будоражащая на этом празднике любви.

Я скоро очнусь.

И перестану сходить с ума.

Да с чего я вообще решила, что он идёт за мной? Зелье невидимости надёжно скрывает меня от посторонних глаз, я понимаю это по тому, как люди смотрят сквозь меня, как то и дело больно толкают в плечо или наступают мне на ноги. Внутренний голос шепчет, что не надо себя обманывать. Особенно в такой момент. Ты невидимка, Нари! И даже не только зелье виновато. Ты просто невидимка в жизни всех людей, кроме твоей собственной семьи. Так всегда было, так и останется.

Ночной ветер сушит сердитые слёзы.

Наконец-то эта ужасная толпа остаётся позади. Как и грохот праздника. Я к огромному своему облегчению выбралась из самой гущи – здесь прохладнее и даже дышать легче. Широкую поляну как следует вытоптали множеством ног, здесь уже никакая трава не растёт, идти хорошо.

Вот уже вижу впереди ту самую тропу, по которой я сюда пришла. Дальше путь мне знаком. Луна светит ярко, обратный путь будет лёгким. Я уже скоро буду дома. И вся эта ночь забудется, как сон.

Сладкий сон. От которого пора уже просыпаться.

Почти уже ступив на дорогу, почему-то слегка меняю направление. Мне боязно идти по ней, не знаю, почему. Я там как на ладони, одна-единственная заблудившаяся путница, которая уходит с праздника раньше всех других гостей. И хотя умом понимаю, что видеть меня никто не может, всё равно идти туда сейчас мне ужасно неуютно.

Хочется спрятаться – инстинктивно, спрятаться, как дикому испуганному зверьку.

И я сворачиваю под деревья.

Огни праздника остаются позади, и шум барабанов и скрипок глушится за ветвями, доносится как отдалённый ритм, входя в унисон со стуком моего сердца.

А оно стучит так, что мне его уже слышно.

Мне же нельзя… со страхом жду вспышки острой боли, её не может не быть от таких острых и невозможно ярких эмоций, какие испытываю сейчас. Но боль по-прежнему медлит, словно притаилась где-то под рёбрами – по-прежнему со мной, вечным фоном моей жизни, к которому я, увы, давно привыкла. Но не больше. И это… необъяснимо.

Настырно иду вперёд, переступая через поваленные ветви и огибая кусты, за которые так и норовит зацепиться юбка моего платья.

Ночью в лесу мне бывать еще не доводилось. Как же тут здорово! Так красиво, и так вкусно пахнет листвой, влажной землёй и какими-то ночными цветами. Но тихо – очень тихо, словно вся лесная живность затаилась. Ни сова не ухнет, ни соловей не запоёт. Даже сверчки молчат.

Странно это.

А потом я понимаю причину.

Когда мой чуткий слух улавливает далеко позади треск сучьев. По которым продирается через подлесок кто-то большой и массивный.

Хищник, идущий по следу. И вот теперь у меня больше не осталось никаких сомнений, кто именно – его добыча.

Припускаю быстрей.

Перехожу на быстрый шаг, а потом и на бег.

Волнение в крови разливается по телу, согревает до кончиков пальцев на ногах. Щёки горят, я задыхаюсь. Я не привыкла бегать. Тело не слушается, будто ватное. Руки и ноги странно заторможены, мне приходится делать огромное усилие, чтобы двигаться вперёд.

Чтобы не остановиться.

Это разве нормально, чтобы добыча с таким волнением ждала, когда её поймают?

Что будет