Руины - Джиллиан Элиза Уэст

— Со мной всё хорошо, миледи, — ответила душа, снова поклонившись.

Толпа позади неё зашепталась снова, слово lathira заполнило пространство вокруг. Я сжал челюсть, не позволяя хмурости отразиться на моём лице. Плечи принцессы напряглись, выражая недоумение.

— Простите меня за грубость. Я обучала Жозетт ткачеству, когда вы пришли, — добавила Лана.

Позади неё сидела на коленях другая душа. Волосы Жозетт были словно белое золото, её взгляд был стеклянным, а рот был слегка приоткрыт. Тонкая полоса ткани дрожала в её сжатом кулаке. Жозетт была в Ратире дольше, чем Лана, но, казалось будто она здесь первый день. Душам, подобным Жозетт, требовались столетия, а иногда и тысячелетия, чтобы восстановить себя.

— Спасибо за то, что заботишься о ней, — пробормотал я.

Брови Ланы нахмурились, но она склонила голову и положила руку на сердце.

— Это честь помогать тем, кто пил из реки Аталь, myhn ardren, — ответила она.

Принцесса повернулась ко мне, её взгляд был полон вопросов.

— Что такое Аталь?

— Это река, текущая между горами Тилифа и Истилом. Те, кто пьёт из реки, лишаются своих воспоминаний, — объяснил я.

В её глазах светились вопросы, но она слегка склонила голову, словно соглашаясь.

— Это звучит как милость, — прошептала она.

— Это не то, к чему мы относимся легкомысленно. — Я указал на небольшой участок земли, рядом с которым мы стояли. — Не могли бы вы… Вы бы попытались?

Я прочистил горло, снова пытаясь проявить хоть какую-то доброту — протянуть еще одну ветвь доверия.

— Не попробуете ли вы использовать здесь свою силу, миледи?

ГЛАВА 21

Оралия

Я уставилась на Подземного Короля, удивление отразилось на моём лице, а губы сами собой приоткрылись.

Возможно, причиной была его необычная просьба или искренний, почти трогательный способ заботы о народе, несмотря на очевидный страх, который они к нему испытывали. Его глаза расширились в ответ на мои обвинения в пытках, но затем смягчились в покорной капитуляции, и некоторая ледяная броня в его выражении лица словно дала трещину. А может, дело было в том, как он назвал меня «миледи», после того как всё это время обращался ко мне исключительно как «принцесса».

Это был не тот гневный король, которого я думала, что знала.

Но я не обратила на это внимания и не стала задавать вопросов о словах, доносившихся от собравшихся душ. Вместо этого я кивнула и повернулась к кругу почерневшей земли.

— Я не знаю, что произойдёт, — предупредила я, не решаясь прикоснуться к почве. — Не думаю, что могу создать жизнь из ничего. Раньше здесь что-то было?

Он пожал плечами, опустив руку на ремень своей перевязи.

— Не думаю… Когда я унаследовал Инфернис от отца, здесь ничего не было.

Я кивнула. Можно попробовать. Возможно, когда-то здесь что-то и существовало, но мне было трудно осознать, как много времени прошло, если даже он сам не мог этого помнить.

Сосредоточившись на круге земли, обрамлённом тёмно-серыми камнями, я позволила старой мелодии, которую никак не могла вспомнить целиком, подняться из глубины моего сознания и вырваться из души. Мои губы двигались, воспроизводя незнакомый язык.

Краем глаза я заметила, как Подземный Король напрягся, его челюсть сжалась. Но у меня не было времени задумываться, почему он смотрел на меня так, будто впервые видел восход солнца. Я сосредоточилась на клочке земли. Медленно, из тёмно-коричневой почвы вырос маленький саженец с мягкими зелёными овальными листьями. Пульс учащался, магия пела в моих жилах. Я сжала руки, борясь с зудом в ладонях, с темной силой, которая отчаянно стремилась вырваться наружу и стала почти огненной.

Саженец становился выше, его листья удлинялись и приобретали светлый, почти шалфейный оттенок. Стебель утолщался; ветви множились. На коре начали распускаться крошечные округлые цветы, пока дерево не взметнулось вверх, возвышаясь над нами.

Дерево продолжало расти, а зуд под кожей становился всё сильнее, тьма бурлила в моих венах, отчаянно рвалась наружу. Светлая и тёмная магия сражались внутри меня, разрывая на части. Мои руки дёрнулись. Песня на мгновение сбилась, пока я боролась с желанием приложить ладонь к стволу. Внутри меня прогремел глухой раскат силы, словно проклятие грозило вырваться через уши, глаза, нос.

И тогда две мозолистые руки накрыли мои. Прикосновение было мягким, несмотря на грубую кожу. Оно успокаивало, как бальзам на открытую рану или вода, затушившая бушующий пожар. Мне не нужно было смотреть на него, чтобы узнать его мягкие тени, сплетавшиеся с нашими пальцами, окутывавшие меня, залечивая ноющие, разбитые части моей души.

Только он мог понять разрушение, кипящее внутри меня. Но я не встретила его изумлённого взгляда. Не обернулась, чтобы посмотреть на души, возбуждённо шептавшиеся за нашими спинами. Вместо этого я сосредоточила всю свою магию на дереве, растущем перед нами. Ствол утолщался, становился глубже по цвету, искривлённые корни путались в земле, уходя глубоко под её поверхность. Наконец моя песня закончилась, и я отступила на шаг, тяжело дыша.

— Оливковое дерево… — заметил он, проведя большим пальцем по моим костяшкам.

У меня ёкнуло в животе, и я убрала свои руки. Когда я подняла взгляд, он смотрел на меня с каким-то странным изумлением. Его плечи дрожали, пока он глубоко вдыхал, а затем провёл рукой по своим волосам.

— Оно кажется уместным… — ответила я с тихим смешком.

Тёмные глаза Подземного Короля блестели в слабом свете, спускавшемся с верхушек стен домов. Одну руку он прижал к сердцу в идентичном жесте, что и души, склонив голову.

— Спасибо, Оралия.

Моё имя прозвучало из его уст словно что-то чужое и благоговейное.

* * *

К тому моменту, как я вернулась в свои покои, мои мысли кружились вихрем.

Я могла сказать «пожалуйста». Возможно, произнесла что-то другое. Удивление от того, как он произнёс моё имя, было несоизмеримо сильнее, чем когда он назвал меня «миледи». И всё это меркло перед воспоминанием о том, как его большой палец скользнул по моим костяшкам, пробудив глубокую боль в сердце.

Подземный Король проводил меня обратно через Ратиру, сквозь толпу душ, наполненных благодарностью за новую жизнь в их мире. Они заметно приблизились к своему королю, гораздо ближе, чем при нашем прибытии. Несколько раз мне казалось, что я чувствую тепло его ладони у своей поясницы, мягко направляющей меня через толпу. Но всякий раз, когда я оборачивалась, его рука оказывалась опущенной вдоль тела.

Я пыталась понять, почему от этого у меня ёкало в животе, почему дыхание становилось прерывистым. И самое главное, почему мои щеки вспыхивали, когда