Истинная дракону: Пламя страсти. - Анастасия Алексеевна Смирнова

«Правда», — эхом отозвалось в сознании.

Я зажмурилась, пытаясь отдышаться, собрать рассыпавшиеся мысли в хоть сколько-нибудь логичную картину. Аристократический род. Древнее проклятие. Леди Серафима, ищущая не невестку, а… ключ. Или жертву. Кэлтан, который смотрел на меня не как на добычу, а как на якорь спасения.

Безумие. Чистейшей воды безумие.

Но почему-то я знала — он не лжёт. Не в этом. В его глазах, когда он говорил, была та самая подлинная боль, которую не подделать. Та усталость, что проедает душу насквозь.

Сердце колотилось где-то в горле. Я сделала шаг назад, потом ещё один, натыкаясь на стул. Рухнула на него, не чувствуя ног.

Что мне делать? Бежать? Но куда? Домой, к отцу, который продал меня, как безделушку, лишь бы спасти свои долги? Или броситься в ночь, не зная, что скрывается за этими стенами, кроме слухов о тенях, пожирающих заблудших путников?

Или… остаться?

Слово повисло в воздухе, обжигая изнутри. Остаться. Не для того, чтобы играть в невесту. А чтобы… понять. Узнать правду. Не ту, что выставляют напоказ на приёмах, а ту, что прячут в кожаных переплётах и усталых глазах наследника древнего рода.

Я снова посмотрела на книгу. Она казалась живой. Зловещей. Магнетической.

С проклятием или без — это была история его семьи. История, которую он, по какой-то причине, доверил мне. Той, которая «не испугалась».

Я медленно поднялась с кресла. Шаг. Ещё шаг. Я стояла перед столом, глядя на загадочный герб на обложке. Теперь, приглядевшись, я узнала его. Тот же знак был выткан на манжетах Кэлтана, высечен на камине в главном зале. Знак Дома Роверонов.

Глава 19

Мои пальцы дрожали, когда я снова коснулась переплёта. Я открыла книгу. Старый пергамент шелестел, словно вздыхая. Я перелистнула первую страницу с её громким заявлением о «Договоре». Дальше шли хроники. Даты. Имена.

«…и в седьмую луну второго года правления Лорда Малкома плоть его сына обратилась в тень, и он был вынужден запереть его в западном крыле, дабы не навлечь позор на Дом…»

«…леди Элинор сошла с ума в ночь полнолуния, крича, что по её жилам ползают черви тьмы. Её тело нашли бездыханным на рассвете, но на коже не было ни единой раны…»

Я листала страницу за страницей, и по моей спине бежал ледяной пот. Это не были сказки. Это был дневник ужаса. Поколение за поколением, рождающееся, живущее и умирающее под грузом какого-то непостижимого мрака. И всё это было написано сухим, бесстрастным языком летописца, от чего становилось ещё страшнее.

Я не заметила, как слёзы покатились по моим щекам. Я плакала не от страха за себя. Я плакала от внезапного, острого понимания той бездны одиночества, что сквозила в каждом слове Кэлтана. От осознания той цены, которую он платил за своё имя и состояние.

Я захлопнула книгу, не в силах читать дальше. Теперь я понимала. Понимала его насмешливую маску, его цинизм, его отстранённость. Это была единственная защита. Стена, возведённая между ним и миром, который либо боготворил его род, либо ненавидел, не зная истины.

И он предложил мне заглянуть за эту стену.

Внезапно я услышала шаги за дверью. Быстрые, лёгкие. Не его. Я резко вытерла слёзы рукавом, отпрянув от стола, как школьница, застигнутая за запретным занятием.

Дверь открылась без стука. На пороге стояла та самая горничная, что звала Кэлтана к матери. Её лицо было бледным, а в глазах читался неподдельный испуг.

— Мисс? — её голос дрожал. — Леди Серафима… она просит вас к себе. Немедленно.

Моё сердце упало. Она знает. Она знает, что он показал мне книгу. Что я прикоснулась к их тайне.

— По какому поводу? — попыталась я выдать голос за уверенный, но он прозвучал хрипло.

Горничная лишь покачала головой, избегая моего взгляда.

Холодный ужас, гораздо более реальный, чем тот, что я испытывала при чтении, сковал мне горло. Старый маг. Инструменты. Леди Серафима решила не ждать вечера. Она решила провести свою «проверку» прямо сейчас.

Я посмотрела на книгу, лежащую на столе. На историю боли и безумия. А потом — на дверь, за которой меня ждала женщина, видевшая во мне лишь расходный материал для своего отчаянного плана.

И я поняла, что мой выбор был сделан ещё в тот момент, когда я не убежала отсюда с криком.

Взгляд горничной был полон жалости и страха. Я видела, что она хотела бы помочь, но была парализована собственным страхом перед леди Серафимой. Я сглотнула, пытаясь унять дрожь, которая охватила меня.

— Хорошо, — сказала я, стараясь говорить как можно ровнее. — Я готова.

Горничная облегченно вздохнула, словно сбросила с плеч непосильную ношу. Она посторонилась, пропуская меня к двери.

— Пожалуйста, будьте осторожны, мисс, — прошептала она, прежде чем я вышла.

Я не ответила. Осторожность здесь уже не поможет.

Комната леди Серафимы была окутана зловещей тишиной. Обычно залитая солнечным светом, сегодня она казалась мрачной и холодной. Плотные шторы были задернуты, оставляя лишь узкую полоску света, проникающую через щель.

Леди Серафима стояла у окна, спиной ко мне. Рядом с ней возвышался высокий, сухой старик в тёмно-синей мантии. Его лицо, испещренное морщинами, казалось высеченным из камня. В одной руке он держал посох из тёмного дерева, украшенный тускло мерцающим кристаллом. Это и был маг Элмон.

— Эйра, — произнесла леди Серафима, не поворачиваясь. Её голос был холоден и неприветлив. — Прошу, подойди.

Я медленно подошла. В комнате чувствовалось напряжение, словно воздух был наэлектризован. Я остановилась в нескольких шагах от мага. Он пристально смотрел на меня своими проницательными серыми глазами, словно сканируя насквозь.

— Маг Элмон любезно согласился помочь нам убедиться в твоей… пригодности, — продолжала леди Серафима, наконец поворачиваясь ко мне. В её глазах не было ни тени сочувствия. Лишь холодный, расчётливый взгляд.

— Пригодности? — повторила я, стараясь сохранить спокойствие.

— Да, — ответила она. — Для того, чтобы стать частью нашей семьи, необходимо подтвердить отсутствие… нежелательных качеств.

Под «нежелательными качествами» она, конечно же, подразумевала проклятие. Или его отсутствие.

Маг Элмон сделал шаг вперед. Он протянул руку, и