Княжий венец - Анна Михайлова

- С этой не справятся, - мотнула головой девушка, вновь уходя в себя. Разговор увял.

Ближе к обеду откуда-то потянуло дымком. Тами привстала в седле, принюхалась. Прислушалась к Тьме. Потом повернула голову вправо, на едва заметную тропку.

- Туда. Там жилье.

- Уверена? – скептически поинтересовался Велеслав.

- Да, здесь недалеко. Дадим отдых лошадям и поедем дальше. Не стоит тратить припасы раньше времени.

Поселение и правда, оказалось недалеко от дороги. Небольшое, в два десятка домов. Вот только оно было пустым. Ни скотины, ни людей. Хотя нет – люди, вернее все, что от них осталось, попались им еще на окраине. Кучкой. Обглоданные кости со следами плоти и обрывков одежды. Тами скорбно поджала губы – опоздала! Сколько раз такое видала, а каждый раз ножом по сердцу. Заметив полуобглоданные останки, Велеслав достал из ножен меч.

- Убери, воин. Я не чувствую здесь неспящих. Как, впрочем, и живых.

- А мне так покойнее. Нешто мертвяки уже так близко подошли? Ежели они в Зареченск зайдут…

Всадники медленно ехали вдоль единственной улицы. Дома смотрели на них с упреком в глазах-окнах. Где-то колыхались занавески, будто жилище часто-часто моргало, сдерживая слезы. Тамирис с тоской ощупывала глазами избы. Когда это случилось – день-два? Неужели все полегли, может кому-то удалось сбежать? Хотя на болотах человек в панике может забрести не туда. А если раненный – неспящие будут идти по следу, пока добыча не выбьется из сил. В отличие от людей мертвякам ни еда, ни сон не нужны.

Вдруг… Тами прислушалась. Натянула поводья останавливая лошадь. Показалось или..? Глаза впились в высоченный сарай для хранения сена. Выпустила Тьму на ладонь. Черный сгусток, кувыркнувшись в воздухе, принял вид пичуги, навроде воробья, и устремился к сараю. Велеслав только головой изумленно дернул. Такого даже Драгомир, друг любезный, не делал. «Пичуга» вернулась быстро. Села девушке на плечо, что-то проворковала на ухо и исчезла, просто растворившись в воздухе.

- Туда, - Тамирис направила лошадь понукая.

- Что там? – нахмурился князь. - Болотники?

- Там – живой. Быстрее! – соскочила с еще не остановившейся лошади и бегом побежала к полуоткрытым воротам. Нежный аромат сена щекотнул ноздри. Его было много – и внизу, и по верхним отсекам. Запасливые хозяева все старались предусмотреть, кроме собственной смерти. Тамирис заозиралась, ища, прислушиваясь. Следом, с мечом наголо, вошел князь. В отличие от нее, он был настороже. Глаза цепко ощупывали пространство в поисках малейшей опасности.

- Лестница, - звонко крикнула девушка, подбегая к небрежно валяющейся конструкции. Схватила с одного боку и попыталась волочить.

- А ну-ка отпусти! Не пристало девке такие тяжести таскать, - вернул меч в ножны и ловко оттеснил ее. Без малейшего напряга поднял конструкцию, приставив верхним концом к открытому чердаку.

- Первым пойду, - веско сказал князь, зыркнув на девушку из-за плеча.

- Нет там опасности! – крикнула она, едва не приплясывая от нетерпения.

- Вот и проверю, - тряханул для устойчивости лестницу и ловко начал подниматься, прислушиваясь. Наверху, как и во всей округе, было тихо. Вот только после увиденных человеческих останков в мирную тишину верилось мало.

Едва только князь поднялся наверх и встал на деревянные половицы, как показалась темноволосая макушка Тамирис.

- Вот непоседа! Руку давай, - девушке ничего не оставалось, как схватиться за протянутую широкую ладонь. Ее руку обхватили надежно, но бережно. Мозоли щекотливо царапнули пальцы, отозвавшись дрожью где-то в глубине души. Но едва только Тами встала обеими ногами на твердый пол, как мужчина сразу отпустил ее. Внимательно посмотрел, ожидая ее реакции. Вот только недосуг ей было в гляделки играть. Бросилась она к стогам сена и начала шарить, едва не с головой уйдя.

- Что ищем-то?

- Где-то здесь… Вот точно где-то здесь должен быть. Да что ж ты, как тушканчик зарылся? Найду же, - бормотала девушка, споро перебирая сено руками, - обязательно найду. Ага! Попался.

Неловко пятясь, Тамирис выволокла из груды сена тело мальчишки. Лет восьми-десяти на вид. Худой, сбитые вихры темно-русых волос. На бледном лице ни кровинки, глаза закрыты да скорбно поджаты губы. Девушка прислушалась, едва улавливая биение сердечка.

- Держись малыш. Только держись, - Тимирис распростерла над ним руки, выпуская Тьму. Губы сами собой бормотали монотонную песню призыва. Нельзя! Не против детей же! Тьма – это достаточно нейтральная субстанция. Особыми умениями ее натравляют, как бойцовского пса, и тогда она не знает жалости. Но дети… Девушка мимолетно посмотрела на окровавленное плечо мальчишки. В разорванной рубахе виднелись следы зубов. И как вывернулся-то?

Тьма, выпившая мальчишку почти досуха, была злая и голодная. Отлепилась от всего, кроме сердца, собравшись в голодный шар. Устремилась к девушке, желая поживиться, но на нее удалось ловко, как на злое животное, набросить и намордник, и поводок. Субстанция дернулась, освобождая едва бьющееся сердечко. Мальчишка тоненько заскулил. Тамирис вырвала из худого, бьющегося в слабых конвульсиях тела темно-серый сгусток тьмы. Субстанции было мало, она лежала и пульсировала в ладони. Тами коротко огляделась – до земли далеко. А эту заземлять нужно глубоко, больно злая. Да вот незадача – на верхотуре они. По лестнице с ней балансировать не получится, а дерево не примет.

Ничего не оставалось как резким движением прижать ладонь с добычей к амулету, заставляя его распылять злую сущность. Она почти наяву слышала яростный нечеловеческий вой. Грудь обожгло холодом – возле сердца делать подобные манипуляции было больнее всего, но выхода не было. С помощью амулета ее Тьма уничтожала себе подобную. Сопротивлялась, но подчинялась хозяйке, выполняя приказ. У Тами в глазах потемнело от боли, но она, сцепив зубы терпела. Коротко и тихо застонала, когда совсем невмоготу стало, но тут уж все закончилось. С тяжелым выдохом девушка ткнулась лбом в пол, слепо шаря в кармане камзола. Да где же он? Когда так нужен!

- Девочка, ты как? – раздался над ухом низкий обеспокоенный голос. Велеслав присел рядом, растерянно осматривая темноволосый затылок. Чем помочь-то?

- Дай… минуту, - она наконец вытащила четки из ярких каменьев и практически швырнула их на пол у лица. С трудом повернула голову и распахнула глаза. В них сейчас клубилась тьма. И ничего кроме нее не видела. В груди разливалась знакомая боль. Сильнее обычного. Не успела толком обезвредить, сразу в бой ринулась. Да еще уничтожала у сердца.

«Дура ты, жалостливая,