Княжий венец - Анна Михайлова
- Ты как? – зеленовато-голубые глаза смотрели с обеспокоенностью, от которой на душе стало теплеть.
- Хорошо… почти. - глаза эти краше бусин на четках. На них хочется любоваться, каждый раз не успевая заметить, как сменяют цвет, переходя в легкую зелень и обратно. - Я – потом. Сначала ребенок.
Они синхронно повернули головы, разрывая зрительный контакт. Мальчишка лежал все такой же – бледный и поникший. Тами вновь склонилась над ним. Почему не приходит в себя? Рана? Она провела над ней руками – неприятная, но не смертельная. Положила на края пальцы, вычищая Тьмой нагноение, заставляя края покрыться сухой мертвой коркой. Далее переместила ладонь на грудь, пытаясь понять, почему же мальчик до сих в беспамятстве. Ах вот оно что! Мальчишка тоже светлый! Едва заметное, крошечное зернышко дара забилось в самую глубину сердечка. Защищаясь от жадных щупалец. Хорошо, что дар не раскрыт, иначе сущность сожрала бы без остатка.
- Что с ним? - не выдержал гнетущей тишины Велеслав.
- Из него выпито слишком много жизни. Нужен либо кто-то из ваших светлых, пополнить резерв, либо кровь.
- В каком смысле – кровь?
- Кровь – это мощный источник жизни. Он может звать за собой. Мою кровь ему нельзя, в ней Тьма. Остаешься ты. Если, конечно, захочешь.
Девушка опустила взгляд и нежно погладила ребенка по чумазому лицу. Предоставив ему возможность решать.
- А ты этого хочешь?
- Я хочу его спасти, - она вскинула на него усталые, с грустинкой, глаза. Улыбнулась едва заметно, будто заглядывая в душу. В мозгу Велеслава мгновенно вспыхнула идея о том, что можно вытребовать за помощь. И она не откажет. Знал. Но это будет настолько подло, что у него язык не повернется. Как бы не хотелось легкой победы.
- Говори, что делать нужно.
- Уколи палец и приложи к его ране.
- И все?
- Тебе – да.
Мужчина немедленно достал кинжал, полоснул по пальцу и прижал рану к плечу ребенка. Тамирис накрыла его руку своей ладонью и тихонько запела. Что-то нежное, тягучее. Они вновь встретились глазами и Велеслав понял, что тонет. Бесповоротно захлебывается в фиалковых омутах. Темный, насыщенно-фиолетовый заманивал, уводил за собой, и не было ни сил, ни желания сопротивляться. Боги, да откуда ж краса такая на его головушку буйную?
Тамирис пела песню, взывающую к жизни, но сама в этот момент чувствовала, как огненный жар из сердца бежит по венам, разгоняя унылую стынь. Согревая внутренности, одновременно будоражит и устремляется навстречу спокойным сине-зеленым глазам. Хочется в них смотреть не отрываясь, разглядывать каждую темную ресничку. И изо всех сил не глядеть на твердо очерченные мужские губы. Иначе…
Хорошо, что под ее пальцами худенькое плечико задрожало. Точно бы глупостей наделала. Тамирис невольно опустила взгляд, встретилась с удивленными серо-голубыми глазами.
- Вы кто? – прошептал мальчик
- Я – Тами, а это мой попутчик Леслав. Тебя как звать?
- Венко.
- Ты как здесь оказался, Венко? Спрятался?
- Да. Когда болотники матушку схватили, я на выручку бросился. Один меня за плечо, я вырвался, побёг. Тут спрятался, лестницу скинул. А они… ушли уже? – светлые брови сложились скорбным домиком. Валорка не выдержала и погладила его по вихрастой голове, вытаскивая соломинки из волос.
- Ушли и больше не вернутся. Мы их прогоним. А ты, мой хороший, устал, наверное? Тебе сейчас поспать надо. Закрывай глазки.
- Они же матушку… и сестер… - прошептал ребенок со слезами в голосе.
- Ничего не бойся, балаш[1]. Они не придут. Поспи. А когда проснешься – за тобой придут и заберут в безопасное место.
- Кто придет? – шепотом спросил Велеслав.
- Доверься, - прошептали женские губы.
Как ни удивительно, мальчик послушно закрыл глаза. А князь мирогородский кивнул и перестал расспрашивать. Тамирис положила ладонь на высокий умный лоб ребенка, чуть поглаживала тонкими пальцами, успокаивая страх и усыпляя. После, как дыхание выровнялось, наклонилась и коснулась лба губами.
- Все у тебя будет хорошо, малыш. Обязательно.
Острой иглой коснулась сердца нежность. Как над родным хлопотала над мальчишкой его валорка. Улыбалась нежно, целовала будто ее это сын, а не селянин незнакомый. Через которого переступить и забыть. И шло ей необыкновенно миловаться с ребенком! И мысль острая пронзила, что хорошо бы… Нет! Не след о глупостях думать.
Наконец выпрячмилась она и поднялась на ноги.
- Вниз его спустить? – внезапно охрипшим голосом спросил Велеслав.
- Нет, отойди. Защитный конур поставлю. Заберут его, пока он спать будет.
Очистила вокруг мальчишки пол, достала черный уголек из заплечной сумки. Сначала круг нарисовала, символы непонятные по краям с четырех сторон. После ножиком изогнутым руку себе полоснула... Диво какой странный был этот нож, густо-черный и тусклый, будто даже свет от него шарахается. Несколько капель упало в нарисованную чернь и будто впиталось с шипением. А рану затянуло в момент. Руками странные пассы делала, купол над спящим мальчишкой создавая. Не увидел князь ничего лишь воздух колыхался, у костра такое бывает.
- Теперь все. Можем идти.
- Ты так и не сказала – кто придет? – мужчина поднял оброненную ею шапку и, стряхнув травинки, отдал.
- Кто-то из ваших. Из волхвов. Еще не знаю.
Тамирис поставила одну ногу на перекладину лестницы и начала потихоньку спускаться. Тело все еще потряхивало, и она вовсе не была уверена в крепости своих рук. Спускалась осторожно, больше на силе воли, напряженно контролируя каждый шаг. Непросто было, оттого лестница бесконечной казалась. Внизу, ступив наконец на твердую землю, с облегчением выдохнула. Велеслав спрыгнул следом.
- Убери лестницу. На всякий случай. Неспящие не придут, на нем темный полог. А люди могут.
Князь внимательно посмотрел на нее, но промолчал. Выполнил прежде ее просьбу и лишь потом заговорил.
- На ночлег здесь останемся. На тебе лица нет, белее снега.
- Нет, мы должны ехать. Слишком мало времени.
- Тамирис!
