Бессмертная и непопулярная - Мэри Дженис Дэвидсон

— Ну так убей его! В кино хорошие парни стреляют им в голову.

Я ничего не сказала, просто отбила его руку, когда он потянулся ко мне. Кэти, наконец, вспомнила:

— У тебя нет пистолета. Ладно, но ты не без способностей. Ты вампирша. Сверни ему шею!

Но тогда мне пришлось бы к нему прикоснуться. Я не могла вынести этого. Я бы сошла с ума, если бы мне пришлось к нему прикоснуться.

Я схватила его за запястье и толкнула. Сильно. Он отлетел к сломанному кофейному столику и рухнул на землю.

Ладно, я прикоснулась к нему. И это было не так уж плохо. Ладно, это было мурашками по коже и ужасно — всё равно что дотронуться до рубашки, полной извивающихся личинок, — но бывали вещи и похуже. Как-как…

Я не могла придумать ничего хуже.

Я посмотрела на свою руку и увидела, что на кончиках пальцев грязь и кожа. Я заплакала и судорожно вытерла руку о джинсы.

— Может быть, оно и не пытается тебя убить, — услужливо подсказала Кэти, стоявшая рядом со мной. — Может быть, оно пытается общаться. Ну, знаешь, как я. Может быть, оно пришло сюда, потому что ты Королева и можешь ему помочь. Пожалуйста, перестань плакать. Бетси, хватит. Всё не так уж и плохо. Это всего лишь зомби. Он тебе ничего не сможет сделать.

Ничего не сможет сделать? Мне было больно просто от того, что оно существует. Оно было… — мой истеричный мозг искал подходящее слово и нашёл его. Оно было отвратительно. Неправильно, что эта штука была где-то, не говоря уже о моём чердаке. Это шло вразрез со всем правильным, добропорядочным, здравомыслящим и нормой.

Оно поднималось. Оно снова приближалось ко мне. Оно снова говорило «Не-а-а-а». Оно снова пыталось дотронуться до меня. Я заплакала ещё сильнее. Казалось, что плакать, как героини второстепенных фильмов (те, кого всегда спасали в последнюю минуту, но кто же спасет меня?) — это был мой способ справиться с этим. Ну, всё было в порядке. Слёзы никому не причиняли вреда. Слёзы никогда…

— Бетси, ради бога, сделай что-нибудь!

Вот оно снова приблизилось. Вот оно снова потянулось ко мне. Вот оно коснулось меня. Вот оно показало мне свои зубы. Вот оно тянуло меня. Вот оно издавало странный звук — ах. Он пытался причмокивать губами, но они уже сгнили. Причмокивал губами, как голодный парень, предвкушающий ужин на День благодарения. Или большой стейк. Или…

Меня.

Его руки были у меня на плечах. Зловоние усилилось, это было почти живое существо. Я подняла руки. Оно притянуло меня к себе. Я положила руки по обе стороны от его головы. Оно пускало слюни, но без слюны. Я изогнулась. Но, конечно, он не умер, конечно, он наклонился, как гротескная пародия на вампира, и укусил меня, сжевал, съел, пока я кричала и вопила, а Кэти беспомощно металась вокруг и смотрела, как меня съедают, в то время как…

…он упал, его голова была повёрнута так, что, если бы он был жив, он бы смотрел вниз, на свою задницу.

— Вот об этом я и говорю, — сказала Кэти. — Ого! Я думала, ты действительно собираешься… Бетси?

Я на негнущихся ногах подошла к одному из диванов. Села, едва не напоровшись на сломанную пружину. Плакала, рыдала и тёрла руки о джинсы. Они никогда не будут чистыми. Мои пальцы всегда будут вонять. На них всегда будет тухлятина и кладбищенская грязь. Всегда. Всегда.

Глава 25

Я сидела на диване и смотрела на (мёртвого) зомби. Никогда, ни откуда я не хотела уйти так сильно, как с этого чердака, но я не могла заставить себя встать и проделать долгий путь к двери на верхней площадке лестницы. Единственное, на что у меня были силы, — сидеть на грязном, поломанном диване, который был таким пыльным, что я не знала, какого цвета он был под всей этой грязью. И смотреть на убитого мной зомби.

Наверное, какая-то часть меня ждала, что оно проснётся и набросится на меня снова. Как если бы Джессика встала и набросилась на меня, если бы я пошла на это, если бы я проигнорировала её пожелания (как, честно говоря, у меня было искушение сделать) и превратила её в вампира. Если бы я так поступила, она больше не была бы Джессикой; она была бы слюнявой сумасшедшей вампиршей. Перенесемся на десять лет вперёд, к тому времени, возможно, она бы немного научилась контролировать свою жажду. Тогда у неё началась бы новая жизнь: она стала бы более осторожной в еде. Никогда не старея, но всё равно старея. Чем старше она бы становилась, тем больше отдалялась от смертной Джессики, моей подруги. Становясь хитрой, как Эрик и Алонсо.

Алонсо. Он обратил в вампира, совершенно не задумываясь о последствиях: ни для Софи, ни для себя. Он убил её и пошёл своей дорогой, и ему пришлось заплатить. Вот и всё, вот как это было: он облажался, и ему пришлось заплатить. Что, если бы это была Джессика, мёртвая в каком-нибудь переулке во Франции, сколько лет назад?

И как я могла пойти к ней в комнату и попросить, чтобы она позволила мне это сделать? Я заслужила, чтобы у меня на чердаке прятался зомби. Я заслужила сотню зомби.

— Как ты думаешь, почему оно было здесь? Как оно проникло внутрь и проделало весь этот путь незамеченным? — Кэти нервно тараторила и смотрела на меня так, как смотрят на недавно сбежавшего из психиатрической больницы. — Как ты думаешь, чего оно хотело?

— Мне насрать, — сказала я и встала.

Потребовалось много времени, чтобы найти дверь.

Глава 26

— Можно мне пойти с тобой? — спросила Кэти, плывя рядом со мной.

— Мне насрать.

— Ну, я просто подумала, что должна спросить. Ты в порядке? Ты ведь закончила плакать, да?

— Ничего не обещаю, — спускаясь вниз, я услышала, как звонит телефон. Я слышала, как вернулись Тина и Синклер, что было очень плохо, потому что это означало, что где-то в этом большом доме Тина побежала за телефоном, пока он не переключился на автоответчик.

— Меня нет! — закричала я. Синклер стоял у подножия лестницы, всё ещё в пальто, и смотрел на меня снизу вверх.

— Это может быть важно, — поддразнил он, прекрасно зная о моей склонности к антифонам. Затем он сморщил нос. — Что это за запах?

— Это чертовски долгая история, и я расскажу тебе её по пути…

— По пути куда?

— Но ты можешь