Стать Капитаном Крюком - Мэри Мехам
— Должен признаться, я думал, ты привела меня сюда, чтобы отругать наедине. — Джеймс высвободился из их объятий и опустил руки. — То, что я подверг тебя опасности сегодня, по крайней мере, достойно лекции. Ты можешь начинать, когда захочешь.
Динь-Динь вздернула подбородок и сделала пируэт, высоко подняв руки, в то время как блестящая пыльца пикси, окружавшая ее, отливала золотом в лунном свете.
— Когда я ругаю тебя, я предпочитаю делать это публично. Уверена, что твоей команде это нравится так же, как и мне.
— Шалунья. — В ней была такая игривая уверенность, и, находясь рядом с ней, Джеймс чувствовал себя таким же вечно молодым, каким он был, когда пил пыльцу пикси. Возможно, так было со всеми пикси, но Динь-Динь была… другой. Особенная. Ему становилось все труднее убеждать себя, что он видит в ней только друга или товарища. Ни один из его товарищей-пиратов никогда не заставлял его сердце биться сильнее, чем Динь, и, конечно, ни один из них не был похож на нее.
В Нетландии не было человеческих женщин, и другие женщины-пикси, которых он спасал, возвращались в Долину Пикси, как только Джеймс освобождал их. Он не мог представить, что какая-либо другая женщина могла сравниться с Динь — ее умом, храбростью, красотой…
Джеймс отогнал от себя эти мысли. Подобные размышления привели бы к разочарованию. Динь ничего не выиграла бы от отношений с капризным пиратом, а влюбленность человека и пикси друг в друга была нелепой.
— Так зачем же ты привела меня сюда, если не собираешься хорошенько отчитать? Я уже умею летать, так что урок мне не нужен.
Динь склонила голову набок, рассматривая пирата.
— Что? У меня должна быть причина, чтобы сбежать с моим лучшим другом?
Лучшим другом. Сердце Джеймса снова екнуло.
Динь не обратила внимания на учащенное сердцебиение Джеймса и продолжила:
— Может быть, тебе стоит перестать думать обо всем как о работе и позволить себе расслабиться. Будущее само о себе позаботится.
— Но все требует работы, и мы не знаем, каким будет будущее, если не создадим его сами.
Динь-Динь снова обняла Джеймса, провела пальцем по его уху и коснулась маленького золотого кольца в мочке.
— Многое в жизни сложно и требовательно, но я уверена в одном… я хочу встретить будущее с тобой.
Уголок рта Джеймса дернулся, когда он с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться над пикси.
— Динь, разве это не цитата из твоей книги о сиренах?
Она сморщила носик.
— Ну и что, что это так? Это хорошая фраза.
— Я не персонаж любовного романа.
— Мы все сами пишем свои истории.
— Ну, я бы предпочел, чтобы моя история не была любовным романом.
Динь замолчала, на ее лице появилось мечтательное выражение. Джеймс увидел, как луна дважды отразилась в ее глазах.
— Я бы не возражала против романтики в своей жизни, — тихо призналась она.
С каждой минутой его сердце снова начинало бешено колотиться. Динь-Динь собиралась услышать бой барабанов и узнать его мысли. Пирату не пристало думать о любви. Ему нужно было похитить мальчиков, починить корабль, избежать встречи с русалками, спасти еще больше пикси… Когда Динь посмотрела на него, на ее лице появилась надежда, и Джеймс с трудом сглотнул.
Какой именно реакции она ожидала от него? Должен ли он был заверить ее, что она действительно найдет свою любовь? Намекала ли она, что хотела бы, чтобы он сыграл эту роль? Если он неправильно поймет сигналы, которые она подавала, и сделает шаг, о котором она его не просила, их дружбе придет конец.
— Я-я надеюсь, что тогда ты сможешь найти это. Уверен, что есть множество… мужчин-пикси, которые были бы счастливы услужить.
Уголки губ Динь опустились.
— Я уверена, что есть. Может быть, мне нужно найти кого-нибудь, кто не будет тупицей.
Джеймс с трудом переваривал услышанное. У него не было никакого опыта в романтических отношениях, за исключением тех нескольких раз, когда Динь-Динь читала ему трогательные отрывки из книги о сиренах, которые ей так нравились. Хотела ли она романтики… с ним? Это, безусловно, были те самые флюиды, которые он улавливал, но логика в них не прослеживалась. Ни одна пикси, такая красивая и жизнерадостная, как Динь-Динь, не захотела бы связываться с пиратом, который был почти одержим своей местью Питеру Пэну.
Нет, поправил он себя, это не граничило с одержимостью. Он был полностью поглощен спасением мальчиков от той же участи, которой подвергся сам. У него не было времени ухаживать за кем-либо, как это делали герои книги Динь — дарить букеты цветов и сочинять сонеты о любви. У него не было свободного времени, чтобы как следует выспаться, не говоря уже о том, чтобы увести девушку, чтобы выразить свою привязанность. Он предположил, что иногда брал коробки с шоколадом из магазинов, когда приезжал в Лондон, и позже дарил Динь-Динь… но разве это считалось романтичным, если подарок был украден?
Даже если бы он и хотел изучить возможность отношений с Динь-Динь, момент был упущен. Напряжение между ними стало нарастать, когда Динь начала прогонять его обратно на «Надежду Лондона», и он безропотно подчинился.
Глава 16
Оправившись от пугающего опыта общения с русалками и неловкости их ночного разговора, Джеймс и Динь вернулись к тому, что знали лучше всего, — проводили часы, запершись в каюте Джеймса, изучая карты местности и рисуя схемы сражений. На этот раз Джеймс предложил составить список сильных и слабых сторон всех пиратов, а также Потерянных Мальчиков. То, что они с Пэном так хорошо знали друг друга, было и благословением, и проклятием одновременно. Он знал все лучшие укрытия Питера и его боевые стратегии, но это был путь с двусторонним движением — у его бывшего лучшего друга была такая же информация о нем.
— Ты слышала что-нибудь о русалочьем народе, когда шпионила за Потерянными Мальчиками? — спросил Джеймс, все еще изучая свои списки.
Динь-Динь сморщила носик.
— Они несколько раз говорили о том, что хотят поймать еще одну русалку, но не говорили зачем. Я не обращала на это особого внимания, потому что речь шла не о пикси и не о похищении новичков.
— Все в Нетландии нуждаются
