Княжна Екатерина Распутина - Ольга Токарева

Пересказав нашу встречу с друзьями, я поведала о своём плане, и Хромус, внимательно слушая, нахмурил своё маленькое сосредоточенное личико.

— Кисс, — пробормотал он, почесывая свой острый рог, словно тот был антенной, улавливающей его мысли. — Ты неплохо придумала. И что же дальше? — Зверек присел на задние лапки, замер в ожидании, его глаза мерцали нетерпением.

— Знаешь, Хромус, я подумала… Может, устроим ребят в школу? Правда, им сначала нужен дом.

— Отличная идея! — Хромус не остался в долгу. — Нужно увезти их подальше от этого захолустья. В Вологду, например. Купим там небольшой домик, пусть живут да учатся. Тихо, спокойно.

— Мудро говоришь, — похвалила его, и тут же ее лицо омрачилось тревогой. — Только вот хватит ли у нас денег? Этот вопрос мучает меня больше всего. Я ведь еще совсем ничего не знаю о продаже сафиров. И сколько их ты, Хромус, добыл?

— Денег хватит на всё, и еще останется, не переживай. Но вот что я тебе скажу, Кисс, — задумчиво проговорил Хромус, машинально поглаживая свой нос, словно вспоминая что-то важное. — Тебе пора принять своих друзей в свой род. Ты же не вечно будешь десятилетней девчушкой. Вырастешь, поступишь в академию, а там и совершеннолетие не за горами. После него тебе нужно будет заняться возвращением родового гнезда Распутиных. Я тут кое-что узнал о нем. Соловьев был прав, разграбили его знатно. Земли соседи поделили, влиятельные княжеские роды. Придется немало сил приложить, чтобы вернуть своё.

— Как это — в род принять? — растерянно выдохнула я, чувствуя, как подступает волна неожиданности.

— Нужно сотворить нечто уникальное, — с жаром принялся объяснять он. — Враги, словно стервятники, уже точат когти, будут подкупать слуг, выведывать секреты. Этого допустить нельзя! Принятый в род должен стать неприступной крепостью тайн, чтобы даже самые искусные чтецы мыслей не смогли проникнуть в его сознание. Нам нужны верные люди, и искать их нужно уже сейчас, — он горделиво вскинул подбородок, купаясь в собственной изобретательности.

— Что бы я без тебя делала, — прошептала я, зачарованная его прозорливостью и согласная с каждым словом. — Итак, действуем по плану. Ты, в обличье Володи Серого, являешься к барону, представляешься дальним родственником Михайловых, жаждущим лучшей участи для племянников. Получаешь вольную для них, а затем отправляешься к мельнице, где и разыгрываешь наш финал. А чтобы мать не заподозрила неладного и не утонула в тревогах, подбросишь ей немного звонкой монеты и пообещаешь, что дети будут навещать ее на каникулах.

Всё сложилось наилучшим образом. Хромус, применив личину Володи Серого, обзавелся скромной обителью в Вологде. Олега же определили в гимназию, лелея надежду выковать из него незаменимого управляющего, а Дарью отослали в пансион, где утонченно обучали искусству прислуживания в домах знатных особ. Выбор пал на управление экономикой — превосходный плацдарм для моих будущих первых помощников.

Я тоже времени зря не теряла, усердно постигая навыки биомантии. Первые робкие шаги в обучении совершала на друзьях. Их руки и ноги, иссеченные шрамами и мелкими порезами, служили полигоном для моих экспериментов. И я ни разу не пожалела, что открыла им свою тайну. Теперь могла спокойно практиковаться, зная, что они в курсе моей особенности.

Поначалу, помня о способности биомантов лечить на расстоянии, я с разочарованием обнаружила, что мой предел — всего два жалких метра. Но упорство взяло свое, и вот уже радиус действия исцеляющей энергии достиг пяти метров.

Воодушевленная прогрессом, я за пару месяцев избавила всю прислугу от застарелых шрамов, украшавших их тела. Действовала исподтишка, прячась за дверями или делая вид, что любуюсь пейзажем за окном, втайне направляя целительный поток на людей, не подозревающих ни о чем. С каждым разом я справлялась со следами порезов и ожогов все искуснее и быстрее.

От слуг я перешла к дружинникам. Вот где открывалось поистине неисчерпаемое поле деятельности! Правда, приходилось прятаться в кустах, и это было лишь полбеды. Гораздо сложнее было лечить воинов, постоянно находящихся в движении, особенно во время спаррингов на мечах. Первая неделя превратилась в сущий кошмар. Но после долгих мучений я все же нашла оптимальный способ.

Выбирая одного из сражающихся, я отключалась от всего мира, сосредоточившись на потоке целительной энергии, направленной на исцеление его кожных покровов.

Однажды, увлекшись заживлением глубокой раны на спине старого воина Ливня, я вдруг ощутила, как моя энергия проникла в его почки, просканировав их и выявив наличие мелких камней. Бросать начатое на полпути я не могла, поэтому направила мощный поток энергии, удерживая ее в почках до тех пор, пока камни не растворились, а затем, направив их по мочевыводящей системе, завершила исцеление. Ливень вдруг замер, издал странный хрип и бросился в кусты. К счастью, не в те, где я пряталась. Я поспешила ретироваться, дабы избежать неловких вопросов и подозрений в подглядывании.

Еще немного полюбовавшись на умиротворяющее течение реки, я развернулась, чтобы брести домой, и даже не подозревала, какая новость обрушится на меня там, словно зимняя вьюга.

— Катерина, ты переезжаешь. На первый этаж, — объявил Петр Емельянович, вызвав меня в свой кабинет. — После крещения я женюсь. Твою комнату переделают для Софьи, а в ее покоях поселится моя третья супруга.

— Да мне все равно, — пожала я плечами и, собрав остатки дерзости, добавила: — Могу ли я попросить вас выдать мне теплые вещи? Скоро выпадет первый снег, а гулять в одной кофте и туфлях — сущее мучение.

Барон задумался, словно обдумывая что-то важное, и внимательно оглядел мое выцветшее, застиранное платье.

— Это платье тебе с чердака достали… Можешь сама туда подняться и выбрать себе одежду. Если кто спросит, скажешь — я разрешил.

— Премного благодарна, — промолвила я, с трудом скрывая сарказм за вежливым тоном, и, посчитав аудиенцию оконченной, поспешила покинуть его кабинет, чувствуя себя униженной и брошенной.

Взыграло было во мне благородное желание осчастливить барона мелкой пакостью, подлечить Софьюшке гормональную систему, пробудив в ней чувственность. Но, поразмыслив, пришла к мудрому решению: не стоит вмешиваться в столь возвышенные материи. Пусть сами, бедненькие, барахтаются в пучине своих духовных исканий и жизненных передряг.

Собственных вещей, разумеется, у меня не было, а обноски с барских детишек, увы, предательски обтянули и подпрыгнули, являя миру мои коленки. Грех жаловаться, в самом деле!

Ничего забирать не стала, а прямо