Когда родилась Луна - Сара А. Паркер

Помочь мне.

Я уверена, что они не станут вмешиваться. Не после видения Уно.

Поэтому я высоко поднимаю голову, проходя мимо знакомых мне лиц, фейри и даже нескольких существ, которым я начала доверять за прошедшие фазы. Другие члены «Восставших», сыгравшие небольшие, но значимые роли в моей жизни, прежде чем я насажу себя на меч, который оттачивала всю свою жизнь.

Для меня их лица сияют, как луны.

Как и те, что в небе, я надеюсь, что они не упадут, печалясь о том, что меня не будет рядом, чтобы увидеть, как это королевство восстановит свое былое великолепие. Серим добьется этого, я знаю.

В конце концов.

Как бы я ее ни ненавидела, эта сука не умеет проигрывать. Крупицу надежды я унесу с собой.

Слуги Короны с каменными лицами несут чашу с тем, что, как я могу предположить, является кровью какого-то животного, и обрызгивают меня ею. Металлический запах окружает меня, когда гром летящих молтенмау наполняет небо, гулкий звук их мощных крыльев ритмично стучит… стучит…

Так же, как и мое сердце.

Снежинка падает на кончик моего носа, и я улыбаясь поднимаю глаза, уверенная, что все остальные думают, что я страдаю от холодной погоды. Но мне интересно, знает ли наша богиня воды об обратном? Если Рейн провожает меня ледяными слезами, которые на самом деле приносят мне чувство успокоения, охлаждая огонь в моих венах и гнев в сердце. В любом случае в этом больше нет смысла. Больше нет.

Все кончено.

Все сделано.

Я пойду навстречу своей гибели лишь с двумя сожалениями: о том, что мне так и не довелось освежевать Рекка Жароса от члена до горла, и о том, что я не смогла ощутить жизнь так, как рассказывала Фэллон перед тем, как она ушла. Эта прекрасная, дарящая силы свобода, которая всегда была недосягаема.

Оба сожаления словно осколки вонзаются в мое сердце, когда меня ведут к лестнице, вырубленной в северной части стены, и я зигзагами поднимаюсь по пролетам, пока не оказываюсь достаточно близко к облакам, чтобы поймать их ртом.

Чтобы почувствовать их вкус.

Оказавшись на вершине стены, я привстаю на цыпочки через каждые несколько шагов, вытягиваю шею, решив украдкой взглянуть на луну, которую я так люблю… в последний раз.

Еще немного выше, и я, возможно, смогу…

Я смотрю на низкие, извергающие снег облака, которые покрывают небо во всех направлениях, скрывая луны.

Абсолютно все.

Сердце замирает, глаза щиплет.

Меня заталкивают в тоннель, украшенный горящими светильниками, и я рычу, когда камень и пламя заслоняют облака. Топот сапог эхом отражается от стен, и я уверена, что эти сапоги давят мне на грудь тяжестью моего разочарования, ломая ребра. Сжимая мои легкие.

Отмахнись от этого.

Запихни подальше.

Я поднимаю подбородок, когда мы сворачиваем в другой тоннель, а затем меня ведут вверх по винтовой лестнице, которая выводит меня на центральную сцену Колизея ― такую огромную, что я чувствую себя комком грязи на дне водоема. Крошечным.

Незначительным.

Прочный каменный навес, венчающий здание, укрывает первый ярус сидений, защищая оживленных стихиалей, пришедших посмотреть на мою смерть и готовых рискнуть жизнью, чтобы стать свидетелями этого жуткого зрелища.

Они смеются, ахают и перешептываются, указывая в мою сторону, когда я прижимаюсь спиной к деревянному столбу, а мои ноги тонут в слое снега.

Я машу им рукой и улыбаюсь.

― Спасибо, что пришли проводить меня! ― кричу я, а за этим следует тихое «придурки».

Стражники прижимают мои руки к бокам, обвязывая меня витками волокнистой веревки, пока я не оказываюсь зафиксирована так крепко, что трудно нормально вздохнуть. Они спускаются по лестнице, пока мои легкие борются со стягивающими путами.

За ребрами вспыхивает паника.

Я в ловушке. Беспомощна.

Так чертовски одинока.

Осознание этого пронзает меня насквозь, страх смешивается в моих венах с бурлящей кровью. Дыхание становится резким и быстрым, а та ужасная дрожь, которая сотрясала меня в камере, возвращается с удвоенной силой.

Возможно, заметив мой внезапный дискомфорт, некоторые из стихиалей смеются, и их смех летит в меня, словно брошенные камни.

Щеки пылают, но я отказываюсь смотреть на них снова. Вместо этого я устремляю свой взгляд в небо, широко раскрывая глаза при виде ярких чудовищ, кружащих в вышине, прорезающих облака и смешивающих красивые цвета в радужную оболочку, сфокусированную на…

Мне.

Хлопья снега падают мне на волосы и лицо, пока я пытаюсь остановить стук зубов и замедлить поверхностное, судорожное дыхание.

Это кошмар, от которого я собираюсь проснуться. Как и в случае с любым другим кошмаром, ты не просыпаешься, пока он не сломает тебя настолько, что ты вырвешься на свободу.

Вот и все…

Я просто должна сломаться. Тогда я буду свободна.

Мое внимание привлекает суматоха в императорской ложе, и я вижу, как женщина движется сквозь строй расступающихся солдат, ее бледный цвет лица так резко контрастирует с красной короной, украшающей копну рыжих волос.

Королева…

Не думала, что она посещает такие мероприятия. Видимо, я достаточно важная особа, чтобы заслужить эту привилегию.

Звенит колокол для кормления, и мой следующий вздох ― ощущается как удар по горлу, каждый удар колокола пробирает меня до костей, когда ее императорское высочество достигает балюстрады. Ее взгляд падает на меня, и она замирает, глаза расширяются от вспышки… чего-то.

Шока?

Неверия?

Узнавания?

Я не могу определить. У меня нет времени на то, чтобы раздумывать об этом, и я позволяю своему вниманию переключиться на стаю зверей, заполонивших небо…

Творцы.

На каменный навес приземляется массивный молтенмау, желтооранжевое оперение которого делает его похожим на разъяренное пламя, пришедшее поглотить меня. Я вздрагиваю, когда он опускает свой длинный заостренный клюв и с визгом взмывает в небо, разгоняя более мелких тварей, которые уже начали спускаться в чашу Колизея.

Так близко.

Его щелевидные зрачки расширяются, и он щелкает своим массивным клювом по воздуху прямо перед моим лицом. Как тренировочный укус.

Я выдерживаю алый взгляд дракона ― меня обдает порывом ветра.

Молтенмау поворачивает голову влево, издавая трель в адрес второго зверя почти таких же чудовищных размеров, прижавшегося к навесу с другой стороны здания. Он разевает клюв и издает свой собственный пронзительный визг, извергая дым и слюну.

Я поворачиваю голову, пытаясь укрыться от взрыва, и мой взгляд устремляется прямо в императорскую ложу.

Королева судорожно сжимает балюстраду, крича на стоящих за ней солдат ― солдаты переводят взгляды с нее