Когда родилась Луна - Сара А. Паркер

С Ней мне это нравилось.

Сейчас я это ненавижу.

Я набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю, ковыряя кожу по бокам ногтя.

Не думай.

Не думай. Не думай.

Я закрываю глаза и притопываю ногой под тихую, успокаивающую мелодию, звучащую в глубине моего сознания, в такт каплям влаги, падающим с потолка.

Шлеп.

Шлеп.

Шлеп-шлеп.

Волоски на моих руках встают дыбом.

Я резко открываю глаза.

Сквозь решетку мой взгляд притягивает колебание искаженного воздуха ― не выше колена. Глаза прищуриваются, когда он отодвигается в сторону, открывая взору скорчившееся существо с диким спутанным мехом цвета снега, совпадающим с бровями и ресницами, но контрастирующим с гладкой бледно-розовой кожей на лице, шее, ногах и руках.

Уно позволяет своему плащу упасть на землю лужей чернильной ткани, покрытой светящимися рунами, и улыбается мне озорной улыбкой, демонстрируя острые зубы.

Орган в моей груди сжимается так сильно, что я боюсь, как бы он не треснул посередине.

― Что ты здесь делаешь? ― шепчу я сквозь стиснутые зубы, наклоняясь вперед и бросая взгляд в тоннель, мой пульс учащается настолько, что голова кажется легкой и воздушной.

Ее большие пушистые уши подрагивают, когда она прислушивается к звуку.

― Серим говорила с Хозяйкой. Приказала вытащить тебя.

Ледяная ярость бурлит в моем животе.

Конечно, Серим приказала это сделать. А это значит, что она намерена заменить меня кем-то. Чтобы отдать Короне другого. Хуже того, она подвергла

Уно опасности, чтобы вызволить меня…

Руз, должно быть, сходит с ума от беспокойства.

Уно достает отмычку из одного из многочисленных разноцветных карманов, вшитых в ее шерсть, вытягивается, берет мой замок и вставляет тонкий инструмент в отверстие… ― Стоп.

Ее изящные руки замирают, розовые глаза смотрят на меня, зрачки сужаются. Между ее бровями пролегает морщинка, белый кончик ее длинного хвоста с хохолком подрагивает.

― Убирайся отсюда, Уно. Пожалуйста. Ты не можешь рисковать тем, что тебя поймают.

Ее губы оскаливаются, мелкие черты лица складываются в нечто острое и ужасающее.

― Ты не Хозяйка. ― Ее слова вспарывают мою кожу, оставляя жгучий след.

― Ты не командуешь мной.

Упрямый мискунн.

Я вздыхаю, снова смотрю в тоннель, потом в ее яростные глаза.

― Они знают, что я представляю угрозу. Если я выживу, они удвоят свои усилия по нашей поимке. ― Я делаю паузу, прежде чем нанести удар по почкам. ― Они найдут Руз.

Уно щелкает зубами и рычит, поджимая губы. Ее хвост устремляется вперед, касаясь моей щеки.

Ее глаза переливаются всеми цветами радуги.

Она застывает неподвижно, ее и без того бледный цвет лица светлеет настолько, что кожа становится полупрозрачной в тех местах, где она наиболее тонкая ― на висках, на внутренней стороне хрупких запястий, на изгибах узловатых ног.

Молчание затягивается, пока она погружается в одно из своих редких видений, и я сглатываю, наблюдая, как в ее глазах пляшут искорки. Розовые частички застывают, всплывая на поверхность и мерцая красным в теплом свете.

Ее хвост отлетает от моего лица так быстро, словно я сделана из огня, прерывистое дыхание вырывается из ее пасти с острыми зубами. Она моргает, вынимает отмычку из замка и опускается на корточки, остатки надежды, о существовании которых я даже не подозревала, бьются о мои ребра.

― Ты знаешь, что я права…

Она прячет отмычку в маленький розовый кармашек.

― Хозяйка умрет, если ты не пойдешь в этот Колизей. И Серим тоже. Я видела это.

Моя грудь сжимается, и я киваю.

Тогда решено.

― Я не удивлена, ― шепчу я, заставляя себя улыбнуться. ― Я разозлила Гильдию знати. Очень сильно. Думаю, они перевернут город вверх дном, чтобы найти меня, если я не попаду на казнь.

― Так и будет, ― говорит она с абсолютной уверенностью. ― Я передам свои видения Хозяйке. Она передаст их своему хозяину. А тот передаст их своему хозяину.

Моя улыбка смягчается.

― Сделай это, Уно.

Она достает из кармана оранжевого цвета кусочек угля.

― Подойди, ― говорит она, поднимая его, чтобы я увидела.

Я хмурюсь.

Бросив еще один взгляд в тоннель, я поднимаю свою металлическую планку, чтобы цепи не волочились по земле, и иду вперед. Уно жестом предлагает мне прислонить голову к двум прутьям, и металл прижимается к моему лицу.

Ее нижняя губа подрагивает, когда она проводит куском угля по моему лбу.

Я сразу же узнаю форму, которую она рисует, ― настолько хорошо мне знакома луна, которую я ищу в небе всякий раз, когда смотрю в сторону Тени. ― Это… правильно, ― шепчет она, и я сглатываю странный комок в горле. ― Я знаю.

Она опускается вниз, подтянув колени к щекам, и смотрит на меня, а я смотрю на нее…

У меня на кончике языка вертится вопрос о том, съедят ли меня прямо на столбе или унесут в Боггит и скормят птенцам, несмотря на то что я знаю, что ее видения нестабильны. Что в жизни все может быть иначе. Но я решаю, что лучше оставаться в неведении до самого горького конца.

Я закрываю глаза, не желая говорить слова, которые будут иметь вкус пепла, и слышу, как почти бесшумный звук ее шагов исчезает в небытии. Только убедившись, что она ушла, я снова открываю глаза и смотрю в пустоту перед собой.

Прочистив горло, я отступаю к стене, потирая зудящую спину о шероховатую поверхность.

― Почему мяч? ― раздается хриплый голос слева от меня.

Я смотрю в сторону мужчины, который, как я думала, спит, свернувшись калачиком под своим грязным одеялом, а вместо этого наблюдает за мной сквозь решетку.

― Это луна.

Он хмурится.

― Тогда почему луна?

Я снова устремляю взгляд вперед, постукивая ногой в такт успокаивающей мелодии, звучащей в моей голове.

― Потому что они падают.

Даже когда мы этого не хотим.

ГЛАВА 28

Меня ведут по забитому фейри Рву в сопровождении слышащих песни стихий солдат Короны, а с неба падают хлопья снега, устилающие землю, ― ледяное покрывало для моих босых ног, ступающих мимо молчаливых горожан.

Непривычно, что меня ведут в Колизей с охраной стражников и рядами молчаливых свидетелей, но благодаря обилию объявлений на стенах, оповещающих о моем задержании и времени казни, все становится понятным.

Зеваки смотрят, как я пробираюсь сквозь узкий проход в толпе, по обеим сторонам которого стоят другие солдаты Сумрака, словно заградительные столбы, охраняющие стадо скота. Мечи висят у