Жена для Императора морей (СИ) - Ева Кофей

— Если только взяла что-то не то.

Хотя всё равно странно.

Дальше нежиться не выходит, Люба выключает воду, заматывает волосы в одно полотенце, а всё остальное — в другое.

Нужно как можно скорее вернуться. Отдать бусы, забрать книгу, купить Маринке дурацкие ракушки, возможно.

Хотя нет, это лишнее.

— Никаких. Ракушек. Люба.

Она заглядывается на себя в большое зеркало. Жемчужинки так подходят к тону кожи и чертам лица…

Снимать его совсем не хочется.

Она ведь может поносить пока?

А потом — почему бы и нет? — даже купит.

Вот только судя по звукам от окна — на улице не успокаивается стихия. И продираться сквозь неё только для того, чтобы доказать, что она и не верблюд, как минимум неразумно.

Нужно подождать.

С этой мыслью Люба валится на кровать и сама не замечает, как начинает дремать, погруженная в водоворот мыслей о странной карлице, её любви к русалкам и фобии штормов.

Кофе с булочками оставляют за дверью, не достучавшись, а затем и вовсе забирают.

Люба просыпается уже в темень. Дико хочется пить, на кромке мыслей ещё брезжат остатки сна.

В котором чьи-то руки забираются под полотенце…

Кстати, надо бы переодеться.

Люба натягивает джинсовые бриджи и свободную рубашку поверх топа.

Неудобно, что кулер общий, в коридоре. Приходится выходить со своей кружкой.

А там, как назло, будто поджидая её, стоит Рома с бутылкой из-под минералки.

В широких то ли серых шортах, то ли… трусах. Без футболки. Заспанный.

Он смотрит на Любу и начинает улыбаться.

— Ночи доброй. Тоже за водой? Или просто не спится? Меня молния разбудила, по глазам аж ударило.

Она теряется, потому что не может решить, стоит ли ему вообще отвечать.

Но всё же выдаёт после затянувшийся паузы:

— Скорее, легла слишком рано и теперь вряд ли засну. Когда, говорят, — находит  нейтральную тему, чтобы как можно менее неловко подождать, пока придёт её очередь набирать воду, — закончится шторм?

Роман пожимает плечами и забирает свою бутылку, правда уходить не торопится.

— Он почти прошёл, мне кажется… А я тоже, возможно, не засну больше, — говорит явно с намёком.

Не, ну он точь-в-точь её бывший.

Люба не выдерживает, хоть и не собиралась с ним ссориться:

— Хватит! Разве я недостаточно ясно дала понять, что мне это не нужно?

Он какое-то время молчит. Будто растерянно.

— Не нужно, что? Совсем не знакомишься? Я ведь… — даже отступает на шаг, — просто пообщаться хотел…

Она нажимает на кнопочку и наблюдает за тем, как тонкой струйкой льётся вода.

Ужасно медленно.

— Очень смешно.

«А лапать тогда было зачем, хочешь сказать, это не ты?»

— Почему смешно, считаешь себя неинтересным для общения человеком?

Она поднимает на него тяжёлый взгляд. Просто убийственный был бы, если бы не очки.

— В каком смысле? Может быть, это тебя я считаю неинтересным человеком? Может быть, ты меня раздражаешь? Может быть, ты просто не моего уровня? В любом качестве.

— У, — тянет Роман и уходит, — да это ты, похоже, не моего уровня. Я люблю воспитанных девочек.

— Просто чего ты ожидал? Что снимешь рубашку и я в твои объятья кинусь? Это по-твоему поведение воспитанного человека? Человека, болван!

— Жарко же, мы были на пляже! — отзывается он, не оборачиваясь, и уходит, наверняка сдерживая ругательство.

— Болван. Роман-Болван. Нет, плохая рифма…

Она ещё несколько секунд сверлит взглядом дверь его номера, чувствуя в груди клокочущую злость. Выдыхает, отпивает прохладной воды и решает выглянуть на улицу.

Дождик и вправду лишь накрапывает, зато воздух свежий и приятный.

— Простите, а у вас нет зонта?

Администратор дремлет, но по зову её голоса тут же просыпается и поднимается, чтобы сразу же начать искать зонт.

— Прошу. Не боитесь так поздно на улицу выходить?

— Я только подышать свежим воздухом, Александр, — считывает она его имя с бейджика.

Приятное здесь место, персонал хороший, до моря рукой подать.

Если бы ещё соседи не были такими мерзкими.

***

Маринка тем временем навивает круги у сувенирной лавки. А заметив подругу, принимается махать ей рукой.

— Люб! — кричит она приглушённым голосом, будто это может заменить шёпот. — Люба, иди сюда!

— Чего?

Она в этом отпуске с ума сойдёт! Мало что сама в ночь попёрлась неизвестно куда, так ещё и эта барышня занимается тем же самым!

— Ты что тут делаешь? — Люба подходит к ней с явным беспокойством на лице.

— Смотри, — шепчет загадочно и… открывает дверь. — Это я, — в глазах гордость.

Люба вцепляется в неё.

— Что вообще происходит? Почему ты… а?

— Это не честно. Я хотела. И я имею право! Стой на стрёме, — и собирается нырнуть в темноту лавки.

Но Люба вытаскивает её назад и прижимает к стене, вцепившись в плечи.

— Ты что, пьяна? Хочешь, чтобы отпуск закончился концлагерем? Мало того, что я… — она обрывает себя.

С бусами ошибочка вышла. А вот Маринка…

Как это вообще понимать?

Они знакомы уже несколько лет, раньше вместе в больнице работали. Потом подруга всё бросила, вышла замуж. Только уже развелась и в отпуск поехала перед тем, как снова вступить в число трудящихся два через два.

Или для того, чтобы найти себе мужчину и сесть ему на шею. Снова.

Люба такое вообще не осуждает, если всё честно и всех всё устраивает.

А вот грабёж — другое дело!

Карлице это точно не понравится.

Маринка смеётся. Но быстро прерывает себя и настороженно осматривается по сторонам.

— Да я же не украду, я деньги оставлю. Помню, она говорила, четыреста рублей стоит. Просто… посторожи меня. Или как сказать правильно? В общем, хорошо, что ты зде… А что ты здесь, кстати?

— Ничего. Я хотела постучать! Боже, Маринка, сдались тебе эти ракушки? Что ты с ними делать будешь вообще?

— Любоваться! Ты либо помогай мне, либо иди, не отсвечивай. Не привлекай внимания.

Люба выдыхает.

Она на удивление умеет держать себя в руках. Сейчас нет смысла разводить панику, вытаскивать Маринку силой — тоже.

А то ещё обидится потом, как сиамская кошка.

Лучше проследить сейчас, чтобы всё было в порядке, а уж затем устроить ей взбучку. В отеле. При закрытых дверях. Когда у неё уже будут чёртовы ракушки.

— Ладно. Ты сама открыла