Все проклятые сны - Паула Гальего

Мы аккуратно сложили все образцы, стараясь не касаться их руками, и снова помчались в нашу хижину.

По дороге мы столкнулись с еще одной Лирой. У неё тоже шла кровь из носа. Она носила высокий хвост, который качался в такт каждому торопливому шагу в нашу сторону. Я знала, кто это, еще до того, как она намеренно врезалась в меня.

— Чего уставилась, пташка? — Просто у тебя красивое лицо, Алия, — ответила я, не останавливаясь.

У меня не было особого желания драться; времени терять нельзя. Казалось, у неё тоже.

Мы захватили пару томов из библиотеки, прежде чем добраться до хижины. Там мы встретили еще одну Лиру. Я поняла, что это Тауни, потому что она всё еще держала в руке практическое задание по Гриму, словно получила страшный ожог. Похоже, все мы шли по одному следу.

— Иди внутрь, — сказал мне Элиан, когда мы добрались. — Я в лабораторию. Посмотрю, смогу ли принести что-нибудь полезное, пока остальные всё не растащили.

Я вошла внутрь как раз в тот момент, когда почувствовала, как новая струйка крови потекла из носа и капнула на губы. Холодок пробежал по спине. Должно быть, это гемотоксин, разжижающий кровь. Может, мне повезло, потому что они убивают медленнее, чем нейротоксины.

Алекс выходил, когда я входила, но остановился, как только увидел меня.

Я бросила книги на кровать. Осторожно положила образец еды на тумбочку. Потом придется всё это отмыть, если не хочу случайно отравиться снова.

Алекс ничего не сказал и не сделал. Он просто стоял там, возвышаясь надо мной во весь свой рост, скрестив руки на груди, как обычно.

— Доброе утро, Алекс. — Что с тобой случилось?

— Со мной? — возразила я, собирая волосы в пучок. — Ничего, а что со мной могло случиться?

Он посмотрел на меня с усталостью. — Сегодня четверг, — ответил он. Я вскинула брови. — По четвергам у тебя нет рукопашного боя. Кто разбил тебе лицо?

Я пожала плечами. — Я всегда думала, что четверг — прекрасный день, чтобы умереть.

До него дошло не сразу. — Яды и Токсины? — спросил он прагматично.

— Возможно, — ответила я и пожала плечами. — Не знаю. Какой еще урок это мог быть? История? Политика? Образ и Костюм?

Алекс пробормотал что-то наверняка неприятное и вышел за дверь как раз вовремя, чтобы столкнуться с Элианом, едва не сбив его с ног.

— Эй! — запротестовал Элиан, но тот не остановился. Потом он посмотрел на меня. — Что ты сделала с ним на этот раз?

— Ничего, — ответила я невинно. — Он такой серьезный… Ты нашел что-нибудь?

— Я принес кое-что, — объявил он. Мне не понравилось ни выражение его лица, ни то, как он нес всё это, накрыв тканью, в руках. — Это то, что помогло мне в первый раз.

Он подошел к кровати и выложил всё на неё. Я вытерла нос тыльной стороной ладони, прежде чем открыть коробку. Внутри было несколько флаконов, полных веществ, и пробирки с образцами. Элиан открыл остальное. Клетка с крысами.

Я глубоко вздохнула. — Нам придется выяснить, где токсин, верно?

Он серьезно кивнул. — Готовь всё. Я схожу за другими клетками, чтобы рассадить их.

Мы знали, что яд подействует быстро, потому что прошло всего несколько минут после завтрака, когда у первой из нас пошла кровь из носа. Так что у нас было время подождать, чтобы увидеть, какая из крыс заболеет, и обнаружить, что яд был в пирожном, которое я не смогла доесть из-за слишком сильного привкуса. Я немного возненавидела себя за то, что не заподозрила.

Леон вошел вместе с Алексом, когда мы обсуждали вероятность того, что токсин находится в одной из ягод. Алекс встретил его и предупредил о моем положении, прежде чем вернуться. Выругавшись, Леон сел с нами. Алекс остался в углу, молча наблюдая за ягодой из пирожного.

Это была не черника. И не смородина. Цвет был, скорее, фиолетовым. Оттенок где-то между красным и лазурным.

Я подняла голову к Элиану. — «Волчий вой»? — спросила я.

— Они растут только на севере; на непокоренных землях. Если они достали хоть один, не думаю, что стали бы использовать его в Ордене, но это возможно. Он также действует как гемотоксин.

— Также? — переспросила я.

— В первую очередь это нейротоксин. — Повисла тишина, медленная, густая. Пахло ржавчиной. — Леон, Алекс, попытайтесь найти что-нибудь, что нейтрализует токсин. Не тратьте время на поиск способа создать сыворотку от «воя»; её нет. Проще всего будет воспроизвести антидот от самых распространенных нейротоксинов и еще один от гемотоксинов. Может, это не сработает полностью, но даст нам время и этого хватит, чтобы сдать экзамен.

— Я хочу не только сдать, — возразила я.

— Сначала сдать; потому что это значит выжить. Потом посмотрим, — ответил он сурово. — Лира, мы с тобой продолжим искать, пока не найдем что-то подходящее. Чем больше у нас вариантов, тем легче будет создать правильный антидот.

Я кивнула и взяла одну из книг. Открывая её, я гадала, есть ли у какой-нибудь из моих соперниц том получше; версия более полная или более новая, дающая преимущество. Гадала, не остался ли кто-то из них вообще без книг, и что с ней будет, как она будет искать способ выжить…

Мы могли попросить помощи у инструкторов. Так бывало раньше, на других экзаменах, где яд не был смертельным; но это означало проигрыш, не только экзамена, но и кучи баллов, что сразу сбрасывало тебя вниз в списке фавориток.

— Что будет, если одна из нас не найдет антидот? — спросила я.

Я посмотрела на Элиана, но он не ответил. Лишь вернул мне взгляд; эти два кусочка синего моря в его радужках.

— Врачи будут наготове, — ответил Леон от двери.

Элиан продолжал молчать. Алекс тоже.

— Элиан?

Он облизнул губы; рассеянно опустил взгляд на страницы энциклопедии. Решил придержать свое мнение при себе. — Мы найдем его, — пробормотал он вместо ответа.

Я начала нервничать. — Что будет, если мы его не найдем, Элиан? — настаивала я.

— Я не хочу тебе лгать, — ответил он. — Тогда не лги.

Элиан задержал дыхание на секунду и снова посмотрел на меня.

— В прошлый раз, на моем последнем экзамене… один из кандидатов умер, — ответил он почти шепотом. — Он не смог определить, какой яд его свалил. К тому времени, как он попросил о помощи, когда понял… Врачи не были готовы; они не позаботились о наличии противоядий. Изготавливать его было уже поздно.

Мы снова замолчали. Никто не решался ничего сказать.

— Мы найдем его, —