Стать Капитаном Крюком - Мэри Мехам

— Как ему это удается? — закричал Джеймс, ударив крюком по столу. Металлический наконечник вонзился в поверхность красного дерева, и Джеймс вырвал его. Осколки разлетелись, когда кусок стола зацепился за крюк Джеймса. — Как ему удается так легко уводить этих детей из их домов?

— Это еще не все.

Было что-то еще? Брови Джеймса почти сошлись на переносице, он нахмурился, и все его тело задрожало от нарастающего напряжения.

— Что еще?

— Он… у него… Я могу сказать, он что-то задумал, но просто не знаю, что именно.

Будь проклят Питер и его дьявольская способность достигать всех своих извращенных целей, а также его способность избегать поимки. Как бы Джеймс ни старался, последний год был сплошным провалом, а это означало, что мальчики, которых Питер захватил за последний год в Нетландии, могли легко потерять от десяти до двадцати лет своей жизни.

Еще несколько ругательств сорвалось с губ Джеймса, когда он начал рвать на себе волосы.

— Я должен был убить его, когда у меня был шанс.

Динь-Динь нахмурилась еще сильнее.

— Не говори так. Ты не такой убийца, как он.

Как страстно Джеймс хотел, чтобы это было правдой. Но чем дольше продолжалась эта битва, тем больше Джеймс сожалел о том, что не решился убить Питера, когда представилась такая возможность. Тогда Нетландия была бы свободна от Питера Пэна, даже если бы ему пришлось нести бремя убийства ребенка всю оставшуюся жизнь. В какой момент убийство было оправдано… когда оно спасло пятьдесят жизней? Триста? Одну? Как он вообще мог количественно оценить ценность души?

Его задержка с ответом разозлила Динь.

— Ты не убийца, Джеймс Крюк, — ее крылья захлопали в воздухе, когда она поднялась из гамака и зависла перед Джеймсом.

— Ты же знаешь, что я такой, — слова были произнесены так тихо, что Джеймс не был уверен, что Динь их расслышала. — Я такой же, как Питер Пэн.

В голосе Динь послышалась мольба.

— Но ты изменился, Джеймс.

Джеймс медленно покачал головой. Динь верила в него гораздо больше, чем он заслуживал, и, конечно, больше, чем он сам в себя верил. Он медленно попытался наполнить кислородом свое уставшее тело. Сколько бы он ни делал вдохов, они, казалось, никогда не наполняли его легкие в достаточной мере и не достигали мозга. Решив скрыть эту информацию от Динь-Динь, которая снова начала бы беспокоиться о его здоровье, он спросил:

— У тебя есть какие-нибудь идеи, над каким планом он мог бы работать?

— Нет. Он собрал много бутылок, это все, что я знаю. Он приносил их обратно каждый раз, когда возвращался с новым мальчиком.

Бутылки… зачем Питеру понадобились бутылки?

— А какие они бывают? Он же не стал бы сажать пикси в бутылки, правда? Они бы задохнулись.

Динь-Динь наморщила лоб, пытаясь вспомнить.

— В любом случае, обычно это недостаточно большие бутылки для пикси. Когда я его видела, иногда бутылки были пустыми, а иногда наполненными зеленой жидкостью. Возможно, «бутылка» — неподходящее слово. Они больше похожи на маленькие пузырьки, которые он использовал, когда… — Лицо Динь-Динь стало пепельным.

Джеймс и Динь уставились друг на друга, когда до них дошел смысл ее замечания. Если Питер использовал зеленую жидкость, чтобы красить клетки, в которых содержались пикси, и собрал огромную коллекцию, возможно, достаточно большую, чтобы посадить в тюрьму сотни пикси одновременно…

— Ты не можешь вернуться туда снова, Динь. — Ужас от того, что Динь-Динь рассказала ему, все еще преследовал его во снах. Никакая секретная информация, которую они могут потерять, не стоила того, чтобы подвергать опасности безопасность Динь-Динь.

— Если я не вернусь, мы никак не узнаем, что планирует Питер.

— Меня это не волнует. Я забочусь только о тебе!

Лицо Динь покраснело.

— Знаю, Джеймс, ты бы не отказался от всех, кого Питер держит в заложниках!

— Если бы это стоило твоей безопасности, да, я бы отказался. Если ты вернешься туда, ты можешь никогда не вернуться. — Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, Джеймс закрыл эркерное окно, которое Динь-Динь использовала в качестве двери.

Ее румянец стал еще более насыщенным. Несмотря на то, что она была намного меньше Джеймса, казалось, что своим гневом она заполняет всю каюту.

— Ты не можешь меня запереть! Ты пытаешься быть похожим на Питера? — крикнула Динь-Динь.

Ее слова вонзились Джеймсу в сердце, как нож. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга. Румянец Динь-Динь угас, она побледнела и поднесла руки ко рту.

— Я… мне жаль, Джеймс. Я не это имела в виду.

— Нет, ты имела в виду именно это. И ты права. — Джеймс рухнул в кресло и попытался скрыть от Динь-Динь трясущуюся руку. Как долго Динь-Динь оставалась бы рядом, если бы чувствовала, что он превращается в монстра, с которым они сражаются? Сколько пройдет времени, прежде чем его здоровье пошатнется под бременем парней, которые не хотели, чтобы их спасали, команды, жаждущей успеха, и женщины, которую он любил, которая может решить, что не отвечает на его чувства?

Джеймс потер переносицу и попытался сосредоточиться на медленном вдохе. В тщетной попытке скрыть от Динь свою дрожащую руку и прерывистое дыхание, он постучал крюком по столу перед собой, отбивая немелодичный ритм, который соответствовал покачиванию палубы корабля под его ботинками.

Чем упорнее он боролся с Питером Пэном, тем меньше спал, тем меньше времени проводил с Динь-Динь и тем быстрее ухудшалось его здоровье. Каждый раз, когда он ослаблял свои усилия, как это было в первые месяцы после возвращения всех Потерянных Мальчиков в Лондон в прошлый раз, число похищений Пэна увеличивалось в шесть раз. Динь-Динь заслуживала большего, чем пират, который не мог уделять ей того внимания, которого она заслуживала. Джеймс был уверен, что она была влюблена в идею о мужчине, который остановит Питера Пэна. Но учитывая его недавний послужной список неудач… как может какая-нибудь женщина любить это? Как могла такая красивая, целеустремленная женщина, как Динь-Динь, быть счастливой, живя с неудачником, который почти не ел и не спал? Она хотела кого-то, кто мог бы спасти ее собратьев-пикси, и так получилось, что он подходил по всем параметрам.

И все же… Джеймса эгоистично не интересовали причины, по которым она оставалась с ним. Ее присутствие всегда было для него источником силы и утешения. Если он потеряет это, либо из-за того, что Динь бросит его, либо из-за того, что будет серьезно ранена, когда будет собирать для него информацию… Он знал, что никогда не оправится. С каждым днем он все больше